Тысяча девятьсот восемнадцатый год - [31]
Дрожащий старичок. Господин комендант, я совершенно ни в чем не виноват. Господин комендант… Я…
Георг и арестованный офицер остались сидеть.
Комендант. Что? Вы все еще задираете нос? Встать!
Те продолжают сидеть.
Комендант. Вырвать из-под них скамью!.. Так. Теперь — приседание! Смирно! Я вас выучу. Раз-два, раз-два.
Георг (ему в лицо). Собаки! Собаки! Собаки!
Комендант и другие бросаются на него.
8
Революционное празднество.
Томас (обращается к народу). Уничтожить гнилой, старый дух — это еще не все. Наша конечная цель — завоевать всех людей доброй воли. Доброта, всеобщее счастье — в этом смысл нашей революции, нового времени, нашего времени.
Клики ликования. Из кликов рождается хор
Томас (Людям, стоящим вокруг него.) Взгляните на лица. Люди действительно сбросили с себя свое мелкое, ничтожное «я». Их воля к человечности, к счастью едина.
Конрад. В ранней юности я мечтал иногда о таких вещах. Но в глубине души я никогда не верил, чтобы моя мечта могла сбыться. И вот свершилось. И хотя я видел собственными глазами, как все пришло — все-таки мне еще не верится.
Молодые рабочие, девушки. Раньше все только говорили и говорили, вы же совершили деяние, Томас Вендт. Мы будем работать. Мы будем добры. Счастье пришло. Это уж не сказка. Теперь мы знаем, ради чего трудимся.
Томас. Однажды я пережил успех. Как он был ничтожен и горек. Какие гримасы он корчил, как закатывал глаза. От него становилось тяжело на сердце и тошнота подступала к горлу. Теперь я знаю, что выбрал правильный путь. Я верю в человека. (Глубоко вздыхает.)
Молодые рабочие и девушки (попеременно — то хором, то в одиночку).
Беттина (подходит). Я слышала, Томас, как вы говорили. Я слышала ликование народа. Я видела, как очерствевшие, отупевшие старики молодели при виде того, что вы сделали. Вы — воистину поэт, Томас Вендт.
Томас. Все еще только поэт? Не более чем поэт, Беттина? Разве не реально то, что происходит? Бывает ли более действительная действительность?
Беттина. Я боюсь, что это — хмель. Я боюсь, что настанет отрезвление.
Томас. Смешно. Простите меня, но я невольно смеюсь над таким Неверием. Это в вас говорит Георг, Беттина. Взгляните на этих людей. Неужели вы думаете, что они лгут? Неужели вы думаете, что тот, кто это почувствовал, может быть злым?
Беттина. Теперь — нет. В эту минуту — нет. И поэтому я надеюсь, что с Георгом ничего не случилось.
Томас. Он все еще не вернулся?
Беттина. Нет, потому я и пришла.
Томас (к окружающим). Где Конрад Ортнер? Не бойтесь, Беттина. Я вам доставлю его.
Беттина уходит.
Толпа. Томас Вендт! Склонить знамена перед Томасом Вендтом!
Конрад входит.
Томас. Георга Гейнзиуса освободили?
Конрад. Нам не удалось сразу выяснить, куда его увели. Но сейчас уже, вероятно, все в порядке. Я велел телефонировать повсюду. Есть другие, более важные дела. В северной части города распространился слух, что на нас движется армия кронпринца. Конечно, это вздор. Но надо быть наготове. Надо принять меры. Там избили арестованных. Тяжело избили.
Томас. Сейчас же пошлите туда кого-нибудь. Или нет, отправляйтесь сами. Этот день нельзя омрачать. В этот день насилия быть не должно.
Конрад уходит.
Толпа. Томас Вендт! Да здравствует Томас Вендт! Склонить знамена перед Томасом Вендтом!
Анна-Мари протискивается через толпу.
Томас (ей навстречу, с сияющим видом). Анна-Мари, как хорошо, что ты пришла. Знаешь, мою радость опять пытались убить. Но теперь ты здесь, Анна-Мари. Теперь все будет хорошо. Взгляни на людей. Смотри, как раскрываются их замкнувшиеся сердца. И видишь — они добры.
Анна-Марине искаженным от ненависти лицом). Опять все слова и слова? А Георг?
Томас. Что с Георгом?
Анна-Мари. Я отвезла его в лазарет. Его избили. Над ним издевались.
Томас. Георг…
Анна-Мари. Его я любила. Только его. Он хороший. Он красивый. А ты с твоей слюнявой добротой. Ты ненавидишь все прекрасное. Шарлатан, фразер…
Томас. Анна-Мари. (Хочет взять ее руку.)
Анна-Мари. Не тронь меня. Все, что ты делал, было на горе. Ты злой. Иначе ты не приносил бы несчастье всюду, куда ни ступишь. Я ненавижу тебя. Ты мне противен.
Томас. Анна-Мари!
Анна-Мари. Я иду к нему. (Уходит.)
Юноши, девушки. Томас Вендт! Склонить знамена перед Томасом Вендтом!
9
Зал в одном из правительственных зданий.
Томас (один). Вот я сижу здесь. Свергнут трон, пролита кровь, мое искусство заживо похоронено, мое «я» изнасиловано. Шум, чудовищный шум. И ничего не сделано. Всюду компромиссы. Все непрочно. Со всех сторон алчно тянутся люди, и свобода для них — что для скота корыто. Что я? Кто я? Плохой актер, покинувший спектакль, в котором ему доверили главную роль? Или плоха роль, и я — обманутый?
Тонкий, ироничный и забавно-пикантный исторический роман об удивительной судьбе образованнейшей и экстравагантнейшей женщины позднего Средневековья — герцогини Маргариты по прозвищу Маульташ (Большеротая) — и о многолетней войне двух женщин — жены и фаворитки, в которой оружием одной были красота и очарование, а оружием другой — блестящий ум и поистине божественный талант плести изощренные интриги.
Под видом исторического романа автор иносказательно описывает приход нацистов к власти в Германии.
«Испанская баллада» — поэтическая повесть о любви кастильского короля Альфонсо VIII к дочери севильского купца Ракели. Сюжет романа, взятый из староиспанских хроник, вдохновлял многих писателей и поэтов, но только Лион Фейхтвангер обозначил тесную связь судьбы влюбленных с судьбой их страны. Рассказывая о прошлом, Фейхтвангер остается актуальным, современным писателем. Эта книга о большой человеческой любви, торжествующей над мраком предрассудков и суеверий, над мелкими корыстными расчетами и крупными политическими интригами. Перевод Н.
Лион Фейхтвангер (1884–1958) – выдающийся немецкий писатель и драматург. В своих произведениях, главным образом исторических романах, обращался к острым социальным проблемам. Им создан новый тип интеллектуального исторического романа, где за описаниями отдаленной эпохи явственно проступает второй план – параллели с событиями современности.
Увлекательная и удивительно точная хроника одного из самых сложных и неоднозначных периодов истории Римской империи —изначально обреченной на поражение отчаянной борьбы за независимость народов Иудеи, — войны, в которой мужеству повстанцев противостояла вся сила римского оружия...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.