Тысяча Чертей пастора Хуусконена - [14]

Очевидно, что поднявший восстание народный вождь, который всерьез мечтал о независимом иудейском государстве и которого уже называли Царем Иудейским, представлял для римлян серьезную опасность. Поэтому его казнили, прибив гвоздями к деревянному кресту. Подобная жестокая судьба обычно ожидала всех незадачливых бунтовщиков.

В заключительной части статьи пастор Оскари Хуусконен высказал мысль, что, если бы Иисус жил в начале этого столетия в Финляндии, его ожидала бы примерно такая же суровая участь.

«Если бы Иисус был т. н. красным, – а именно этого от него можно было бы ожидать, если учесть его политические симпатии, – то с началом восстания его, судя по всему, выбрали бы министром совета народных уполномоченных, то есть красного правительства. Его вполне могли бы назначить министром народного снабжения, ведь у него были подходящие качества и опыт в этой сфере (я указываю на случай, когда он накормил тысячи человек несколькими хлебами и рыбой). Он также стал бы умелым агитатором, оратором и журналистом, но едва ли – особенно искусным командиром действующих войск. Кажется естественным, что Иисус, будучи верующим человеком, глубоко усвоил бы теорию Маркса и применял ее в наиболее полном соответствии с собственными взглядами.

Когда позже восстание было бы подавлено, то Иисус, вероятно, не сбежал бы в Россию, как другие красные командиры, не основал бы там Коммунистическую партию Финляндии, а в момент поражения сдался бы без сопротивления в плен белым вместе с тысячами простых мужчин и женщин, поддерживающих красных. Его бы сразу отвели к краю гравийного карьера и расстреляли. Восстал бы Иисус из мертвых на третий день – об этом остается лишь догадываться. Однако наверняка красные принялись бы это утверждать, как было когда-то в Израиле.

Если бы Иисус выжил после всех произвольных казней, его как государственного преступника приговорили бы к смерти или пожизненному заключению. В последнем случае Иисуса, возможно, отправили бы сначала в Суоменлинну, а затем в исправительно-трудовой лагерь в Таммисаари, где он нашел бы плодородную почву для продолжения пропаганды своих политических взглядов и подпольной деятельности. Он однозначно стал бы народным героем красных, и есть вероятность, что Отто Вилле Куусинен ни за что не дорвался бы до власти во всемирном коммунистическом движении, если бы Иисус был жив.

Таким образом, можно предположить, что живой Иисус свергнул бы в конце концов Сталина и отправил того либо в ссылку, либо просто на тот свет. Международный коммунизм приобрел бы новое гуманистическое и праведное направление и никогда бы не рухнул. По-своему жаль, что Иисус не поучаствовал в финской гражданской войне. Но не исключено, что в этом можно увидеть руку всемогущего божественного провидения».

В начале августа пастор Оскари Хуусконен оставил Черта на попечении вдовы Сайми Рехкойла, а сам поехал в Хельсинки. Остановившись в гостинице «Интерконтиненталь», он направился в духовный капитул получать выговор. Часы показывали одиннадцать, встреча была назначена в кабинете Илкки Ханхилайнена, юридического советника капитула, на улице Булеварди. Епископ Хельсинкского диоцеза Уолеви Кеттерстрём также намеревался присутствовать. Ханхилайнен был полным, плешивым и ехидным шестидесятилетним мужчиной, а епископ Кеттерстрём, в свою очередь, – сухопарым и подтянутым, высоким и довольно трудным в общении. В просторном кабинете советника стоял рабочий стол красного дерева и перед библиотекой изношенный и мягкий кожаный мебельный гарнитур. На столе лежали купленные в ближайшей кондитерской Экберга маленькие пирожные и кофе.

Как епископ, так и советник с улыбками поднялись поприветствовать пастора Хуусконена. Их рукопожатия были крепкими и теплыми, из чего Хуусконен заключил, что разговор предстоит серьезный. Чем дружелюбнее церковники по отношению друг к другу, тем хуже их намерения.

– Возьмешь конфет, брат Оскари? Они вкусные и только с шоколадной фабрики «Брюнберг», – обратился к пастору советник.

Хуусконен отказался. Он хотел сразу перейти к делу.

– Да… Это довольно грустный случай, – начал епископ Кеттерстрём.

– Дело и впрямь неприятное, – признал советник.

Епископ сказал, что ни он, ни церковь не предъявляют претензий к частной жизни пастора Оскари Хуусконена, это целиком и полностью его дело.

– Но до нас дошла информация, что в Нумменпяя у тебя как минимум два, если не три внебрачных ребенка и что ты упрямо проповедуешь по-своему и не считаешься с предписанными цитатами дня.

– Ты начал там носиться с живым медведем на руках; по слухам, он гадит в ризнице и так скачет по церкви во время служб, что люди пугаются. Но это по-своему естественно, и не это нас в диоцезе волнует, – продолжил епископ приветливым и милосердным тоном.

– А еще говорят, ты спускаешься в колодец и бросаешь оттуда копья, но и такие увлечения мы не пресекаем. Евангелическо-лютеранская церковь Финляндии гуманна и терпима, – подчеркнул советник.

– Но эти твои газетные статьи… Они бесовские, – произнес епископ печальным голосом.

– Последний раз ты, черт возьми, опубликовал в «Известиях Сало» совершенно невозможную статью, – посетовал советник.