Тысяча белых женщин: дневники Мэй Додд - [59]

– Les jeux sont fait, Mesdames, – сказал тот. – Vonestseabe поставил свою белую жену против бочонка виски!

– Вы не можете этого сделать! – вмешалась я. – Ты не должна соглашаться, Гретхен! Мегги, Сьюзи, стойте, такого нельзя допустить! Приведите сюда преподобного!

– Какой ты пос-ле эт-того мушш? – возмутилась Гретхен, уперев руки во внушительные свои бедра и надвигаясь на Дуралея. Тот, кажется, успел слегка захмелеть после глотка виски. – Ты поставитть свою шш-ену за пп-очонок виски, ты! Да разве муш-шина такое стел-лает? – Тут Гретхен ухватила своего мужа за нос костяшками большого и указательного пальцев и крутанула так, что у того потекли слезы, и он рухнул на колени от боли. Все расхохотались. – Йа, вот так! – сказала Гретхен, отпуская нос. – Знач-чит, вот что ты думаешь обо мне, мистер? Лады, тог-та я ттак и стел-лаю. Пошли, французик! – Она подкатала рукав платья. – Пошли же! Я принимаю пари.

– Не надо, Гретхен! – взмолилась я. – Я его знаю. Он плохой! Он тебя изувечит. – Сперва пусть поп-педит, Мэй! – сказала Гретхен. – Не ппес-покойся. Ты видеть, чтобы я проиграть? Когда я была девочка, на ферме мои бруд-деры звать меня, чтоб-бы я доставать окк-ромных быков из грязи, пот-тому что я пп-ыла самой сильной в семье! Я всегда фф-ы-игрывать. Так что не ппес-покойся. Пошли же, французик! Прямо вот тут и начнем, йа? Я пок-кажу тебе, на что спосопп-ны швейцарки. Сьюзи и Мегги будут ссу-тить нас, йа? Поборю – будет моему мужу бочонок виски. Поборешь ты – лягу с тобой на бизоньих шкурах. – Гретхен подняла свой толстый указательный палец. – Только айн раз, понял? Не остаться с тобой, я не тффоя жена! Понял? Айн!

– Oui, – ответил семинол и злобно ей ухмыльнулся. – Une fois. Одного раза с такой толстой немецкой коровой, как ты, мне вполне достаточно.

– Швейцарской, – поправила она. – Я есть швейцарка. Да и ты не предмет девичьих грез. Воняешь, как чертов боров!

Я снова попыталась умоляющим тоном отговорить Гретхен, но та и слушать не хотела. Они с семинолом расположились друг перед другом и скрестили руки. Все принялись яростно делать ставки.

– Это нечестный бой! – воскликнула Гретхен. – Я, того и гляди, рухнуть в обморок от смрадного дыхания фф-ранцусская сффи-нья, еще не усс-петь начинать!

Тут Сьюзи подала сигнал, и началась схватка. Гретхен деловито уперлась рукой в опору и уселась, большая и недвижная, точно столб. Все женщины-шайеннки не отставали от белых, одобрительно свистя, – принялись подбадривать ее; Гретхен нравилась всем, и, конечно, ни одна не желала женщине такой участи – очутиться в вигваме жуткого семинола.

Но Жюль-семинол был сильным мужчиной, с короткими загорелыми и толстыми, точно лапы медведя, руками. Постепенно он стал выматывать Гретхен, одолевая медленно, сильно и неумолимо. Лицо ее покраснело от прихлынувшей крови, и, пока она тужилась, мышцы на руке и шее вздулись, как канаты. Теперь ее рука была в паре сантиметров от земли. Господи, она проигрывала…

– Говоришь, мое дыхание est dégoulas, да, коровища? – спросил семинол. – Alors, погоди, как я заставлю тебя засунуть твой жирный немецкий язык в мою задницу!

В этот миг из груди Гретхен раздался рев, точно из горла издыхающего бизона, переполненный в равной доле болью и гневом, и, точно налившись нечеловеческой силой, ее рука начала сантиметр за сантиметром отвоевывать утерянное преимущество. С обезьяньих бровей семинола закапал пот, и вскоре их руки вновь очутились в положении, с какого начался поединок. Стало ясно, что силы обоих почти иссякли; момент наступил решающий. И тут заговорила Гретхен – с распухшим, точно кровяная колбаска, лицом, почти шепотом, точно ей не хватало воздуха говорить громче:

– Швейцарсс-ский! – прошипела она. – Я швейцарка, сс-казала же тебе, фф-ранцузская сффи-нья! – и, издав последний, торжествующий вопль, она с глухим стуком придавила руку мерзавца к земле, с которой взлетело облачко пыли.

Все радостно закричали, когда Гретхен поднялась с земли и отряхнула платье. Она решительно двинулась к мужу, расталкивая поздравляющих.

– Йа, иди уже! Иди, бери сфф-ой виски, мушш мой! Только не ссмей возвращаться в мой фф-игвам!

И тут моя бедная храбрая, но с разбитым сердцем Гретхен оглядела толпу и добавила:

– Ктт-о-нибудь, объясните этому осс-лу, что я сказать. Скажите, что я пп-ольше не желать его видеть!

5 июня 1875 года

Сегодня будет последний вечер игрищ, пиршеств и танцев, знаменующих прибытие южных шайеннов. Да, дикарям только дай повод повеселиться. И, несмотря на все наши усилия, один отряд завтра отправится-таки сражаться с кроу, а остальные пойдут на охоту.

Днем мы с Мартой устроили совещание в вигваме преподобного Хейра с участием наших мужей – Маленького Волка и Колтуна-на-Голове, который возглавляет воинство Бешеных Собак. Мы намеревались заручиться поддержкой преподобного в качестве переводчика и нравственного советчика – и попытаться с его помощью разубедить наших мужей воевать с соседями.

Организовал эту встречу в вигваме «святых отцов» э-эмнанте, Женщина-Собака, – старик обожает всяческий церемониал; он не позволил начать обсуждение, пока мужчины не выкурят традиционную трубку. Женщин, как всегда, выдворили за пределы мужского круга – возмутительный языческий обычай, особенно если учесть, что устроить «пау-вау» – наша затея. Трубок нам, разумеется, тоже не предложили.