Тысяча белых женщин: дневники Мэй Додд - [107]

18 декабря 1875 года

Произошел неприятный случай. Вчера наша Тихоня созвала нескольких человек к нам в вигвам, чтобы попробовать испеченный ею хлеб. Но она каким-то образом перепутала муку с мышьяком. Шайенны получают мышьяк в торговых агентствах и используют его, чтобы травить волков.

Что вышло из этой смеси, нетрудно представить. По милости Божьей и, возможно, благодаря Великому Целителю, никто не умер, не считая пары несчастных собак, которым дали по кусочку хлеба, чтобы убедиться, действительно ли он отравлен. К этому времени скрутило уже нескольких человек. Я послала Наездника за Антонием и шаманами, и общими усилиями нам удалось вызвать у пострадавших рвоту. Слава Богу, ни я и никто из беременных не пробовали этого хлеба, иначе бы это наверняка сказалось на детях.

Сейчас уже все поправились, хотя каждому пришлось немало помучиться. Маленький Волк был на грани смерти. Я очень боялась за него и всю ночь сидела у его постели. Естественно, несчастная Тихоня была сама не своя от этого кошмара, и я пыталась успокоить ее как могла.

По этому поводу был созван совет, на котором обсуждался вопрос отравления волков – шайенны только недавно научились этому от белых советчиков, убедивших их, что, чем больше они отравят волков, тем больше будет дичи для людей. Но с тех пор, как эта практика вошла в обычай у индейцев, в прерии стали находить трупы не только волков, но также койотов, орлов, ястребов, воронов, енотов, скунсов и даже медведей – ведь яд убивает всех, кто попробует отравленное мясо или мясо отравленного зверя.

В нашем вигваме собралось несколько высокопоставленных вождей, представлявших разные военные сообщества, уважаемые шаманы и отец Антоний. Присутствовали и белые жены, сидевшие вместе с шайеннскими женщинами, как и положено, позади мужчин.

После курения церемониальной трубки первым взял слово старый шаман по имени Во-аа-охмесэ-естсэ, означающему, если я правильно понимаю, что-то вроде «Потроха антилопы шевелятся».

– Очень жаль, – начал старик, – что жена Маленького Волка перепутала волчий яд с мукой для хлеба.

На это собрание ответило дружным «хой».

– Волчий яд – неподходящая начинка для хлеба, – продолжал старик с многозначительным видом. – Однако при правильном употреблении яд приносит пользу, убивая волков, так что людям остается больше дичи.

Сказав это, старик с важным видом кивнул и, похоже, не без оснований, поскольку все принялись одобрительно шуметь.

Я не могла молчать, хотя и понимала, что встревать сейчас недопустимо и что моему мужу, вероятно, будет стыдно за меня, однако я поднялась и сказала:

– Если действительно дичи должно стать больше после того, как мы убьем всех волков, почему же тогда наши родственники в агентствах, которые уже давно используют мышьяк, не имеют дичи в своей собственной стране?

(Естественно, я привожу свободный перевод своего высказывания на родной язык.)

После этих слов мужчины недовольно загудели, выражавшие явное недовольство – но моими словами или самим фактом того, что женщина осмелилась подать голос на собрании, судить не берусь.

– Вехоаэ, – сказал Маленький Волк, улыбаясь остальным, – эохкеса-ахетсеве-оксохеса-нехео-о.

Что означало примерно следующее: «Белые женщины… ничто не удержит их от того, чтобы высказать то, что у них на уме».

На этот раз слово взял «младший вождь» Черный Койот. На вид это приятный малый, но он известен как забияка и подстрекатель, отрицательно настроенный к белым людям.

– Месоке верно говорит, – сказал он. – Вместо того чтобы травить мышьяком волков, мы должны травить белых людей. Нужно напечь побольше отравленного хлеба и раздать белым. Мы должны опасаться их гораздо больше, чем волков.

– Ну, это не совсем то, что я сказала, – попробовала я возразить, но мои слова потонули во всеобщем одобрительном хоре сторонников Черного Койота и недовольном гомоне его противников.

– Люди всегда жили бок о бок с волками и койотами, – продолжал Черный Койот. – Верно, что иногда мы убиваем их стрелами и ножами, но всем нам всегда хватало дичи – и волкам, и людям. Только с появлением белого человека стали исчезать бизоны и другая дичь. Наш враг – не волк. Наш враг – белый человек.

На этот раз слова молодого воина были встречены почти единодушным одобрением, поскольку они выражали мнение большинства.

И тут взял слово Маленький Волк:

– Я хотел бы услышать, что об этом думает Ма-хео-неесцевехоэ.

Это одно из имен, которыми шайенны называют Энтони, и означает оно примерно «белый человек со священными речами».

Энтони говорил в своей мягкой манере на шайеннском языке, основы которого он освоил за довольно короткое время.

– Христос благословил хлеб для пропитания, а не для убийства, – сказал он Черному Койоту. А остальному совету он сказал следующее: – Бог населил Землю всеми зверями по Своему божественному замыслу. И всем дал всего в избытке.

Повисла тишина, поскольку каждый обдумывал простые, но весомые слова Энтони.

Наконец мой муж, Маленький Волк, поднял руку и стал говорить в своей спокойной, рассудительной манере – без лишнего краснобайства, но исполненной здравого смысла.

– Месоке, Мо-охтавео-кохоме и Махео-неесцевехоэ