Тысяча белых женщин: дневники Мэй Додд - [106]

Главная новость: женская парилка уже готова и работает вовсю! Наша с Гретхен затея вызвала сплошной восторг, и мы все, белые женщины, держим там свой “совет”. Да! Нам даже удалось заманить в наш «клуб» самых юных и отважных шайеннских женщин. Обе мои подруги, Милая Походка и Перо-на-Макушке, уже побывали у нас, сначала ужасно стесняясь, но потом быстро вошли во вкус. Нам прислуживает девочка, чтобы смотреть за огнем и носить воду в ведрах, и наша дверь открыта для всех желающих – если они женщины, конечно! В основном мы все сидим голышом, потея в свое удовольствие, а потом несемся к реке. Хелен Флайт часто курит в парилке трубку, иногда передавая ее по кругу, словно имитируя суровый мужской обычай. Шайеннские женщины считают такое курение чем-то вызывающим, даже кощунственным, и прикасаются к трубке со страхом, не говоря уже о том, чтобы курить ее.

12 декабря 1875 года

Меня ужасно разнесло с моим животом! Хожу огромная, как дом! Похоже, у меня самый огромный живот во всей нашей компании! Даже Гретхен, притом, что сама она женщина в теле, не кажется такой громадиной, как я. Видимо, мой туземчик будет великаном! К счастью, я почти не знаю других забот, кроме этих непомерных габаритов, меня почти не мутит, и главное, о чем мне нужно беспокоиться, – это как следует укутывать свое хозяйство. У шайеннов есть уйма всяких снадобий – чаи из кореньев, настои из трав, цветов и листьев различных растений – и некоторые из них вполне сносны на вкус; они дают их беременным, о которых внимательно, чтобы не сказать назойливо, заботятся местные женщины.

Вблизи лагеря достаточно дичи, а ясная погода благоприятствует охоте, так что у нас всегда имеется свежее мясо. А это значит, что скучать нам не приходится, всем хватает дел – и мужчинам и женщинам, ведь туши нужно свежевать, разделывать и коптить.

Я научилась вышивать шкуры бусинами и получаю от этого удовольствие – это приятное, неспешное занятие, и часто мы вышиваем одной большой компанией. Мы сидим у огня, болтаем и сплетничаем – и так проходит время. Теперь, когда почти все белые женщины могут сносно общаться по-шайеннски, мы заметно сблизились с местными женами. И хотя они смотрят на мир совсем по-другому, я нахожу, что, как женщины, мы с ними имеем немало общего, несмотря на различия в культуре; с каждым днем мы все больше узнаём друг друга – и все сильнее проникаемся взаимным доверием и уважением. Нас объединяют повседневные хлопоты и заботы, одни и те же дела. Кроме того, нас сближает наша беременность, ведь некоторые из индейских жен тоже беременны, так что мы делим с ними трудности, ответственность и предвкушение скорого материнства.

По мере того, как между нами растет понимание, мы начинаем разделять общее чувство юмора. Поначалу шайеннские женщины находили нашу непочтительность к мужчинам возмутительной. Но теперь наши скромные шутки и остроты в адрес мужского племени, кажется, приводят их в восторг, что еще сильнее сплачивает нас. Мы вместе киваем, говорим “хоу” и хихикаем, и с нашей помощью индианки мало-помалу обнаруживают… нет, не “обнаруживают”… я хотела сказать “признают” превосходство женской природы над мужской.

Несмотря на сдержанность Тихони, мне иногда удается вызвать у нее едва заметную улыбку. Как и все молчуны, она очень приметлива ко всему, что происходит вокруг. Например, на днях Маленький Волк держал совет с другими старейшинами, включая старого вождя Тупой Нож и типа по имени Масэхеке, что значит Безумный Мул (так прозвали его наши соседи сиу из-за того, что однажды он въехал в их лагерь на муле, и кто-то из них сказал: “Вот безумный шайенн едет на муле”). Безумный Мул – зануда-пустозвон, он ужасно раздражает меня своим монотонным бормотанием; наверное, единственное, что в этом хорошего – это что его голос оказывает снотворное действие, так что все дети в небольшом радиусе тут же засыпают. Я даже замечала пару раз, как Маленький Волк и другие взрослые мужчины начинали клевать носом, пока он говорит. Так или иначе, на днях Безумный Мул бубнил в своей манере, и я заметила, что Тихоня смотрит на меня своим застенчивым взглядом, как бы наблюдая за мной со стороны. Я улыбнулась ей и протянула руку над огнем так, чтобы тень от моей ладони оказалась над головой Безумного Мула, и принялась изображать смешную рожицу, словно вторящую его мимике. Дремоту у всех как рукой сняло! Люди, заметившие тень, старались сдерживать смех, и даже Тихоне пришлось прикрыть рот ладошкой.

Как сообщил мне капитан Бёрк во время нашей краткой встречи в Форте-Ларами, единственный возможный способ облагородить дикаря – это отучить его во всем подчиняться воле племени и заставить уважать собственные интересы. Это необходимо, заявляет Бёрк, чтобы дикарь мог успешно приспособиться к “цивилизации индивидов”, каковой является мир белых людей. Шайеннам такой подход совершенно чужд – нужды народа, племени и, превыше всего, семьи внутри племени всегда ставятся над нуждами индивида. В этом отношении они напоминают старинные шотландские кланы. К примеру, поведение моего мужа, Маленького Волка, поражает меня неподдельным бескорыстием и благородством, и здесь едва ли требуется какое-то “исправление” со стороны цивилизованного общества. В поддержку собственного тезиса капитан приводит неудачный пример с индейцами, которых заставили работать скаутами на Армию Соединенных Штатов. Этих людей награждают за их старания как законопослушных граждан – им платят деньги, кормят их, одевают и вообще оказывают всякую поддержку. Единственное условие их трудоустройства, доказательство их верности Белому Отцу, заключается в том, что они предают свой народ и свои семьи… Я никак не могу усмотреть здесь благородства или превосходства частной инициативы…