Тыл — фронту - [64]

отрезами на шерстяные костюмы — 16 чел,

отрезами на полушерстяные костюмы — 20 чел,

теплым костюмом (ватные брюки, фуфайка) — 35 чел,

брюками шерстяными — 14 чел,

валенками — 49 чел,

брюками полушерстяными — 19 чел,

платьем шелковым — 30 чел

Из специального выпуска газеты «Магнитогорский металл» [11]

Октябрь 1943 года

…Трудящиеся ордена Ленина Магнитогорского металлургического комбината вместе со всем народом нашей страны участвуют в разгроме ненавистного врага. Много сделали металлурги Магнитки — арсенала советского оружия — для победы над немецко-фашистскими захватчиками. В кратчайший период наш многотысячный коллектив сумел коренным образом изменить лицо завода, перестроить его на военный лад. В установленные правительством сроки наш комбинат, один из первых в стране, освоил выплавку легированных сталей для оборонной промышленности. Прокатчики Магнитки в годы войны, впервые в практике отечественной и мировой металлургии, научившиеся катать листы и слябы на блюминге, выпускают много сложных профилей, несвойственных нашим сортовым станам. Освоение фасонных профилей ускорило выпуск танков на танкостроительных заводах, упростило изготовление деталей для танков. Эвакуированные с юга и восстановленные на Магнитке два листовых стана выдали фронту на новом месте брони для более чем 10 тыс. тяжелых танков. Основные цехи комбината пополнили свои мощности за счет новых объектов.

Все эти достижения в области изменения технологии производства, высокая сознательность всего коллектива позволили нам выполнять и перевыполнять все государственные задания по количеству, качеству и сортаменту…

Лучшие люди нашего завода, не зная устали, трудятся для фронта, для Красной Армии. Передовые сталевары и мастера тт. Бобров, Сухинин, Зинуров, Гребенников, знатные доменщики тт. Беликов, Шатилин, Горностаев, отличники сортопрокатного цеха тт. Гуров, Кривошейцев, Тимошенко и многие, многие другие пользуются славой в коллективе…

* * *

Когда хотят коротко сказать о роли Магнитогорского металлургического комбината в победе над гитлеровской Германией, то просто фиксируют: каждый третий снаряд и броня каждого второго танка сделаны из магнитогорской стали. Вот и все. Так что командиры орудия, подавая команду «заряжай!», могли через два выстрела на третий отдавать приказ: «Магнитогорским — заряжай!», «Магнитогорским — огонь!..»

Н. С. ПАТОЛИЧЕВ,

секретарь Челябинского обкома партии

Трудармейцы

Заговорившая память

Алексей Толстой в августе сорок второго года писал в «Правде», что «весь наш тыл живет, равняясь по нравственной высоте Красной Армии: борется за металл, за уголь, за хлеб, за хлопок, за картошку, за производство оружия и военных машин с таким упорством, самопожертвованием, с отдачей всего себя, как это делает Красная Армия. Тыловой труд — будничный, незаметный, в нем не кровь льется, но пот, в нем не наносят жгучих или смертельных ран, но не меньше нужно величие души, чтобы день за днем, ночь за ночью, преодолевая усталость, отдавая все силы, вооружать и снабжать Красную Армию, верить в нее священной, всенародной верой, что победит и отомстит она покорителям Родины нашей».

В том, что сказал Алексей Толстой, что повторили тысячи авторов следом за ним, нет неправды. Тыл действительно помогал фронту всеми силами, делился последним, действительно жил предстоящей победой, приближал ее, действительно не жалел себя. И мы, послевоенные, искренне верили, что был только энтузиазм, что все до единого в тылу работали до изнеможения по доброй воле, по зову души, без всякого насилия. Правда, в узком кругу случайно узнавали, что все было не совсем так, как нам рассказывали приходившие в школу ветераны, что в книгах пишут правду, но неполную. Что о многих значительных фактах просто не принято писать и говорить.

Время перестройки оживило память тех, кто больше молчал. Мы вслух заговорили о том, что многие годы не могли прочитать в газетах. А потом одно издание за другим стали выдавать шоковую информацию о минувшем. Взглянув по-иному на известные события, мы вдруг стали отчетливо осознавать, что наряду с героическим в нашей истории немало трагического. Возникло много вопросов, ответы на которые не даны и по сей день. Почему в городе, окруженном лесами, солдатки замерзали от холода? Почему на дрова шли надворные постройки? Почему у рубленых изб спиливали на дрова углы? Почему в деревне пухли с голода дети и смертей было не меньше, чем на фронте?

Через много лет после войны моя мать накануне праздника Победы начала пересчитывать соседей — кто погиб на фронте, кто умер от голода, кого задавило на заводе. И количество погибших там и умерших здесь, на нашей улице, оказалось не в пользу тыла. Почему?

И, наконец, главный вопрос, который встал неожиданно именно в последние годы: почему мы в войне потеряли почти в три раза больше людей, чем воюющая с нами Германия?

Вопросы. Вопросы. Разом на них не ответить. Видимо, необходим коллективный разум, свидетельства очевидцев, особенно тех, кто многие годы молчал. Видимо, необходимо по-новому, с позиций нашего времени, осмыслить прошлое страны.