Тяжесть короны - [25]

— Простите меня, — выдержав паузу, сказал он. — Я не знал, чего Вам стоило то, что Вы делали все это время. Иначе не посмел бы сомневаться ни секунды. Простите.

— Конечно, тут и прощать-то нечего, — ободряюще улыбнулась я. — А теперь идите за мной.

Взяв со стула приготовленные для арданга вещи, отнесла их в ванную комнату. Он шагнул за мной и остановился у порога, как вкопанный.

— До восхода чуть больше трех часов, но хотелось бы успеть до утренних сумерек. У Вас есть полтора часа, чтобы вымыться, привести себя в порядок, — тихо сказала я, укладывая на табуретку новые вещи. — Тут мыло, щетки, свежие полотенца…

— Постойте, — перебил он. Я посмотрела на него. Не думаю, что когда-нибудь в жизни мне доведется видеть такое удивление на человеческом лице. — Это такое дворцовое сумасшествие?

На этом слова у него закончились, он просто стоял с приоткрытым от удивления ртом. А я, так и не поняв, что его так поразило, осторожно ответила:

— Нет.

— Вы хотите из замка сбежать обязательно чистой? Вы не казались мне безумной до сего момента…

— А Вы мне, — хихикнула я, наконец, сообразив, что не так. — Ну, как Вы себе представляли побег? Ладно, это была моя забота, представлять побег, — давясь смехом, говорила я. — Но вот подумайте, выходим мы из секретного хода. А Вы в таком же виде, в каком есть. Да мы двух шагов не пройдем, как все решат, что Вы беглый каторжник. И мы через сутки окажемся там же, где были…

Тут у меня началась настоящая истерика. Я подхватила пару белоснежных полотенец и, зарывшись в них лицом, чтобы заглушать звук, дала волю смеху. Давно так не смеялась, до слез, до колик… Но все-таки какие-то мысли в голове остались, я помнила, что время ограничено, и довольно быстро привела себя в чувство.

— Простите, — вытирая глаза, сказала я Ромэру. Он выглядел пристыженным и смущенным. — Понимаю, что Вы меньше всего на свете ожидали именно этого. Но поверьте, я тщательно планировала побег. И у нас есть время.

— Да Вы не представляете, как я мечтал о лохани горячей воды, — пробормотал арданг. — Но что сегодня…

— Не оправдывайтесь, я все понимаю, — утешила я и снова перешла на деловой тон: — Итак, мыла, щетки-мочалки, свежие полотенца. Здесь ножницы, бритва, помазок, все, что хотите. То, что на Вас, пожалуйста, соберите в этот мешок, — я указала на небольшую сумку у двери. — Когда мы уйдем, ничто не должно указывать на то, что Вы здесь были.

Он кивнул.

— Свежая одежда, — я махнула в сторону табуретки. — Надеюсь, что подойдет.

С этими словами я вышла из ванной комнаты.

Пока Ромэр приводил себя в порядок, я упаковывала еду в две переметные сумки, проверяла, в порядке ли оставляю комнаты, и укладывала в специально сделанный нательный пояс свои святыни, — отцовский перстень и продолговатую металлическую коробочку, в которой спрятала вольную арданга. За сохранность этого документа я так боялась, что даже залила щели воском, чтобы ни при каких обстоятельствах внутрь не попала вода.

За десять минут до окончания отведенного на мытье времени я робко постучала в дверь ванной. Оттуда давно не доносилось никаких звуков.

— Вы там как?

— Все хорошо, — тихо ответил арданг.

Вскоре он вышел. Я не смогла, да и не хотела сдерживать довольную улыбку. Вот это я понимаю, достойный спутник. Костюм на нем сидел неплохо. Брюки были самую малость длинноваты, зато рубашка и темная куртка сидели как влитые. Бороду Ромэр сбрил, волосы постриг. Получилось криво, конечно, но значительно лучше, чем было. Только почему-то он казался расстроенным, даже мрачным.

— Что-то не так? — на всякий случай спросила я. Хотя уже догадалась, что он не скажет.

— Все в порядке, — спокойно ответил Ромэр, прижав ладонь с растопыренными пальцами к груди, и чуть смущенно добавил: — Я не нашел в ванной обувь.

— Потому что сапоги тут, — спохватилась я. Знала же, что что-то забыла! Пока наблюдала, как он примеряет обувь, присев на застеленную кровать, поняла, что его так огорчило. Он впервые за это время увидел клеймо. Да и шрамы на руках и ногах тоже теперь стали видней…

— Очень хорошие сапоги, — кажется, он просто хотел заполнить паузу. — Мягкие. Спасибо.

— Да не за что, — весело улыбнулась я. Если он не хотел говорить об этом, я была готова делать вид, что не заметила его настроения. — Рада, что подошли. Нам пора.

Он кивнул. Я заглянула в ванную, увидела, что Ромэр оставил комнату в идеально чистом состоянии. Лишь мокрое полотенце на вешалке свидетельствовало о том, что кто-то здесь купался. Собрала с полочки все мужские бальзамы, помазок и бритву, которыми пользовался арданг, и сгрузила в одну из сумок. Еще раз возвратившись в ванную, придирчиво поискала глазами все предметы, которым не место было в девичьей жизни. Не найдя таковых, взяла мешок с рубищем, погасила свет и вернулась в спальню. У окна стоял Ромэр, крест на крест повесивший на себя обе сумки с едой. Что-то в нем изменилось, но я пока не могла сказать, что именно. Только эта перемена меня настораживала и немного пугала.

Я погасила светильник, отдернула шторы, распахнула окно. Запрыгнула на подоконник и, схватившись за такой родной выступ на карнизе, нашла упор на крыше…