Тяжесть короны - [23]

Я не ожидала, что получится изменить столько за такой короткий срок, и не скупилась на похвалы дамам. Фрейлины прекрасно справлялись, оказывается, могли тоже пользу приносить. Я давно уже заметила, что им даже нравилось новое занятие, ответственность. Серьезней всех к проблемам приюта относилась баронесса. Это радовало, я боялась, что в мое отсутствие все будет забыто и заброшено. А мне было жаль детей.

Ужин в тот день тоже получился семейный. Брэм оживленно рассказывал о лошадях, о том, какой прием отрабатывал, сколько раз сегодня поразил мишень… Кормилица говорила о щенке, которого купил Ариму отчим. Сам братец щебетал что-то восторженное.

Чего мне стоило не обнять братьев покрепче на прощание, не сказать обоим, что я их люблю… Но я не могла выдавать себя. А они и так, без лишних слов, знали, что я их любила.

Вечером после ужина сказала служанке, что устала, чтобы завтра и, скорей всего, послезавтра меня не беспокоили вообще. Девушка была понятливой. Она уже уяснила значение такого распоряжения: «Принцессе нужно принести много еды». Все, что она принесла, я, возможно, смогла бы съесть за неделю. Но это было к лучшему, — отпала необходимость пробираться на кухню. Тем более в тот вечер мне еще нужно было добыть клинки.

Личную оружейную брат обычно запирал, а ключ носил с собой. Это было требование отчима, не терпевшего неограниченного доступа к оружию. К счастью, к окну я могла подобраться, спустившись по зацепленной за горгулью веревке. Главной задачей было не думать, что все это я проделывала ночью, слава богу, лунной, и на высоте третьего этажа. А еще не вспоминать о стражниках, проходящих под этими окнами два раза в час, и о том, что стоит мне выдать себя хоть шорохом, луна превратится из помощника в обличителя…

Нужный меч я заприметила еще пару недель назад, запомнила, где он висит. Так что найти его не составило труда. Но теперь передо мной встала неожиданная проблема: как прицепить меч к себе, чтобы он не мешал двигаться? Воины, привычные к оружию, наверное, уже и не обращали внимания на мечи, а, быть может, я что-то делала неправильно… Но меч то бил по бедру, то норовил соскочить на пол. Кинжалы, которые я прямо с ножнами примотала к сапогам, так не мешали, хотя, конечно, тоже стесняли движения. В итоге, потеряв много времени и сил, я смастерила из нескольких обычных перевязей одну заплечную. Теперь меч висел на спине, закрепленный таким образом, что я не могла его потерять, а он мне мешать. Оставалось надеяться, Брэм не очень расстроится, когда обнаружит пропажи.

Закрывать и запирать за собой окно, цепляясь одной рукой за веревку, было трудно, конечно, но необходимо. Я не хотела, чтобы пропажи и мой побег связали с окнами. А вдруг бы меня поймали? Вдруг бы потом пришлось опять бежать? А если окна зарешетить или поставить под ними стражников, то сбежать будет куда сложней. Не знаю, сколько я там провисела, по ощущениям — вечность. Ко всему в самом разгаре, когда я про себя рассказывала непокорной щеколде все, что о ней думаю, приблизился патруль. И мне пришлось спешно вскарабкиваться на крышу, прятать веревку и обниматься с горгульей. Лишь минут через десять я осмелилась снова попытаться запереть окно. Когда со сто восьмой попытки мне это, наконец, удалось, я уже была почти не в состоянии думать. Так что пришлось посидеть на крыше рядом с подругой-горгульей, собираясь с мыслями, пока не прошел следующий патруль.

Решила, что возвращаться в башню с мечом, который мне только мешает, глупо, если библиотечный ход, через который собиралась бежать, был совсем рядом. Этот ход я обнаружила относительно недавно. В алькове в архивной части библиотеки, за статуей ангела с распахнутыми крылами. У меня укатился туда карандаш, и камень, отличающийся по цвету, я в тени статуи заметила случайно. Ход я нашла, но куда он вел, даже не представляла. Он был очень длинный. Шла по нему три часа, но до выхода не добрела. Только смогла определить, что ведет он куда-то на северо-запад. Ход был в прекрасном состоянии, и я понадеялась на свою счастливую звезду и на помощь свыше, потому что возможности проверить его до конца у меня не было.

В этом проходе я давно, еще до посещения приюта, спрятала необходимые для путешествия вещи. А теперь добавила к ним и меч с кинжалами. Всегда неуютно чувствовала себя рядом с оружием. Единственный клинок, к которому смогла привыкнуть — мой нож, спрятанный за голенищем сапога. И то, он мне необходим окна открывать-закрывать.

В библиотеке щелкнули часы. Этот звук показался в мертвой тишине архива таким резким и громким, что я чуть не вскрикнула от испуга. Бог мой, уже почти полночь! Осталось мало времени до рассвета, жалкие пять часов, а мне нужна была темнота! Ждать следующей ночи, чтобы проникнуть из башни в архив, не было возможности… Я выбралась из библиотеки, закрыла окно и поспешила к заветному гобелену с косулями, уговаривая себя не паниковать. Да, еще много нужно сделать до ухода, но время было. Его на все должно хватить. На все.

В тюремном коридоре было светло. Значит, стражники были у Ромэра совсем недавно, это хорошо. О большем нельзя было и мечтать, потому что следующий раз они придут нескоро. В свете факела я увидела Ромэра. Он спал, сидя в углу, прислонив голову к стене. Факел потух, потрещав на прощание. Но это было не страшно. Я, похвалив себя за предусмотрительность, нащупала в темноте спрятанный тут светильник и вышла в тишину коридора.