Тяжелый круг - [145]
— Ну, Николай Амирович, вы-то ведь, как жена Цезаря, вне подозрения…
Амиров исчез, не дожидаясь возвращения галантного Анвара Захаровича.
Глава семнадцатая
1
В воскресенье, рано утром, сразу после кормления лошадей, Амиров в выходной тройке и при галстуке-бабочке отправился в Кисловодский цирк.
Цирк был пуст, но не бездеятелен — как и ипподром на рассвете. Лают собаки, орет осел. Кто-то из оркестрантов монотонно и заунывно дудит в трубу, под куполом звякают лонжами гимнасты, электрики проверяют звонок, одна уборщица громыхает ведрами, вторая на верхних рядах амфитеатра хлопает сиденьями. Все звуки подавляет разноголосый лай: на манеже Анна Павловна и Виолетта с собачками.
— Проси, проси! — наставляет Анна Павловна беленького глупого песика, тот стоит на задних лапках, а передние тянет к дрессировщице. — Сальто, Мальчик, сальто! Браво! Молодец! На место, а ну, на место! На место, на место! На место!.. Уголек, Уголек, ах ты, мой хорошенький! Сейчас играть будем. Оф, оф!.. Сидеть, сидеть! Сидеть-сидеть-сидеть! Сидеть-сидеть! Сидеть!
Амиров устроился в первом ряду, как зритель. Анна Павловна, проходя мимо, обронила:
— Плохо, Николай Амирович, плохо, очень плохо! — Заметив, как дрогнуло тяжелое полотно форганга, бдительно сменила тему: — Как видите, я работаю без плетки, никакого битья. Собаку нельзя заставить делать что-то насильно, она должна понять свою задачу. Вот почему мои отношения с животными основаны на этическом чувстве. Действую исключительно на вкусовых приманочках — кусочек печенья, вареного мяса, и у меня собаки идут не как на работу, а как на игру, это ведь разное дело, не так ли? — Говоря это, Анна Павловна не отводила напряженного взгляда от занавеса, и когда из-за него выбралась наконец полная пожилая женщина, успокоилась: — Извините, Николай Амирович, я только несколько секунд. — И уже к вошедшей: — Ну что, будут униформисты?
— Униформы нету, на представления не хватает, не то что на репетиции, — объяснила вошедшая служащая цирка. — Доложила об этом директору…
— А он что?
— Он у нас насчет этого с большой хладнокровностью. «Нету», говорит, и, говорит, «негде взять».
— Хорошо… В смысле плохо. Идите, а то собачки нервничают.
Когда сотрудница скрылась за форгангом, Анна Павловна продолжала для Амирова:
— Плохо. Боюсь, вбил Милашевский себе в голову идею: вывести на чистую воду всю тотошку, всю — представляете? Это и меня, значит?
Больших усилий воли стоило Амирову не разразиться привычной бранью, но он сумел сдержать себя, сказал с непринужденной и даже высокомерной усмешкой:
— Шутник-покойник — умер во вторник, а в среду встал и лошадь украл. Мда-а, так что же у него в дурной голове?
— Многого узнать не удалось, только кое-что. Я боялась особенно-то Анвара расспрашивать.
— Короче: что именно?
— Ну, как-то Саша сказал: «Смотрю я на братьев Бочкаловых — такие добрые, простодушные ребята. И неужели же они вырастут плутами и негодяями, вроде Зяблика, Какикавы?» Извините, Николай Амирович, он, чудак, тут же и ваше имя почему-то приплел… Правда, уважительно. — Разговаривая с Амировым, Анна Павловна не переставала помогать Виолетте руководить собачками: — Алле, алле… Оф… Вальс… Браво, Шустрик! Оф, оф алле!.. И лошадей, говорит, жалко: игра в тотализаторе, он считает, мешает выявлению истинных талантов среди лошадей и жокеев. Проедусь, говорит, по колесам тотошников, будут меня помнить, «Проехаться по колесам» — это ваше специфическое выражение, да?
— Да, да, но меня интересует, что он думает конкретно предпринять, что уже предпринял?
— Завел, Анвар говорит, специальные досье на каждого, причастного к тотошке… Молодец, Уголек, ай умница! Ко мне! Теперь домой! Браво, браво, ребятки! Домой!
— Все мне ясно! — Амиров величественным жестом руки отпустил Анну Павловну и с прежней невозмутимостью стал наблюдать за возней собачек. Ему действительно все стало ясно (это как он сам считал). Он решил, что Саша Милашевский — обыкновенный дешевый шантажист: собрал досье и теперь, по-видимому, попросит в обмен на него продать ему лошадь в какой-нибудь выгодной для его игры скачке.
Амиров снова подозвал к себе Анну Павловну:
— Мне бы Виолетту на минутку… А что касается подозрений сопляка Милашевского, запомните: Амиров и тотошка взаимоисключены. Во время войны, когда мне шестнадцать лет было, мне доверили табун ахалтекинцев и чистокровных голов тридцать семь. Такой огромадный табунище!.. Шугани попробуй его — не остановишь. Мне… личную благодарность… да… тоже… благодарность мне за победы на барьерных скачках… потом, в году… каком это… Впрочем, не важно! А важно то, что меня весь конно-спортивный мир знает!
Он был вне себя, но удалился не спеша, с видом даже и амбициозным.
Виолетта догнала его, вместе вышли к вагончикам, в которых располагались артистические уборные.
— Какой вы сегодня, Николай Амирович!..
— Какой?
— Как тенор.
— Понравиться хочу.
— Кому, маме?
— А может быть, и не только ей…
При этих словах легкая тень неудовольствия проскользнула по лицу Виолетты.
— Кстати, о Касьянове, — совершенно даже и не пытаясь объяснить, почему это «кстати», наигранно весело говорил Амиров. — Я узнал, что после того, как ты с Олегом в Домбай путешествовала, в гостинице жила там с ним, кофточку шикарную в подарок за все получила, после всего этого ты его побоку, а сама в Касьянова мертвой хваткой…
Действие увлекательного исторического романа «Василий, сын Дмитрия» охватывает период до и после Куликовской битвы, когда росло и крепло национальное самосознание русского народа. Все сюжетные линии романа и судьбы его персонажей сопряжены с деятельностью конкретных исторических лиц: князя Василия I, Сергия Радонежского, Андрея Рублева.
Сын и наследник Ивана I Калиты, преемник брата Симеона Гордого, отец и воспитатель будущего князя Дмитрия Донского, великий князь владимирский и московский, Иван Иванович оказался сопричастен судьбам великих своих современников. Несмотря на краткость своего правления (1353-1359) и непродолжительность жизни (1326-1359), Иван II Иванович Красный стал свидетелем и участником важнейших событий в истории России. Его правление было на редкость спокойным и мудрым, недаром летописцы назвали этого государя не только красивым, Красным, но и Кротким, Тихим, Милостивым. Издание включает краткую биографическую статью и хронологическую таблицу жизни Ивана II Ивановича.
В книгу вошли произведения, рассказывающие о жизни великого князя Василия II Тёмного.
Роман О. Гладышевой и Б. Дедюхина «Ночь» посвящен одной из наиболее трагических страниц русской истории. Ее герой — великий князь владимирский Георгий Всеволодович — был одним из тех, кто попытался сплотить русских князей в борьбе против общего врага — монголо-татар. Книга — широкомасштабное историческое полотно, правдиво и ярко рисующее картину жизни Руси XIII века, достоверно воссоздающее противоречивую политическую атмосферу той эпохи.
Вторая книга романа-дилогии Б. В. Дедюхина «Василий, сын Дмитрия» продолжает рассказ об интереснейшем периоде русской истории, мало известном современному читателю, — о времени правления великого князя Василия I, сына Дмитрия Донского.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.