Тяжелые звезды - [2]
На самом деле вышло так, что они поженились. Эта Секлета и стала моей бабушкой. О ней мало кто помнит. Пожила она, к сожалению, недолго, но успела родить трех детей: Дмитрия, Марию — мою маму, и Георгия. Этот Георгий, которого все звали Егором, тоже получился отменным музыкантом. На пару со своим отцом, моим дедом, они играли: один на кларнете, другой на баяне — на всех деревенских праздниках. Солдатская судьба Егора Гавриловича сложилась трагически. 23 июня 1941 года у него родилась дочь Вера, моя двоюродная сестра. Он только и успел взглянуть на нее, а уже на следующий день отправился воевать. Был пехотинцем. Мой отец рассказывал, что в 1942 году случайно встретил Егора на марше, но в 1943 году он пропал без вести. Как раз в тот период, когда на Кавказе шли тяжелые бои под Туапсе.
Мой отец, Сергей Павлович Куликов, всю Великую Отечественную войну прошел рядовым солдатом. Служил водителем автотягача на одной из батарей 47-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригады. На самом переднем крае. Был дважды ранен в бою. Начал войну в 1941 году, а закончил в 1945 году, в Берлине.
Отцовская судьба — это судьба сильного, терпеливого и доброго человека.
Оставшись без отца десятилетним мальчиком (Павел Андреевич Куликов умер в Пятигорском госпитале военных инвалидов в 1915 году), он с детства был вынужден зарабатывать на жизнь собственными руками. Довольно рано — девятнадцати лет — женился на моей маме. В конце двадцатых или начале тридцатых годов окончил водительские курсы в станице Григорополисской и подался в Калмыкию, в батраки. Уже была семья: один за другим родились четверо сыновей — Тимофей, Федор, Мефодий, Василий. Мефодий умер еще в детстве, но тем не менее это была большая семья, которую нужно было кормить и одевать.
Кулаков в нашей семье не было. Скорее, по классификации тех лет, могли они считаться середняками. Обобранные в гражданскую войну и красными, и белыми, — мой дед Гаврила Никитич недобрым словом поминал какой-то «Жлобин отряд», — родители отца и мамы отдали в колхоз и лошадей, и сельхозинвентарь. Скоро выяснилось, что колхоз не в состоянии прокормить даже работающих в нем людей. Отец не стал ссориться с местными активистами, а рассудил так: в руках есть надежное шоферское ремесло, значит, будет и заработок. В Калмыкии был спрос на водителей, а наемная, хоть и батрацкая, работа могла обеспечить семье и другим родственникам хоть какое-то существование. Приезжая на побывку, отец привозил продукты, зерно, материю, из которой шили одежду. Можно себе представить, насколько скромными были эти гостинцы, но даже они могли кому-то показаться богатством.
Больше всего раздражала независимость отца. Его вера в собственные силы. Хотя сам он никогда не позволял себе какой-либо конфронтации с властью, обид или открытого неповиновения.
Трудно сказать, что стало причиной доноса — зависть, либо ненависть, но отца вскоре арестовали и в 1936 году судили по политической статье — «за подрыв кооперативного движения». Обвинения были надуманными, но их хватило на очень суровый приговор — восемь лет лагерей с конфискацией имущества.
Из дома вынесли все, что представляло хоть какую-то ценность. Забрали даже тетради и карандаши моего старшего брата Федора, который в тот год только пошел в первый класс. Изъяли пустые конверты для писем. И в этом тоже ощущалась некая предопределенность родительских судеб: долгих восемь лет моя мама, оставшаяся с тремя детьми на руках (два подростка да Василий — грудной младенец), не получит никаких известий о своем муже.
Конечно, бедствовали. Конечно, страдали безмерно.
Сначала отца послали на строительство шоссе, соединяющего Москву с Минском. Следующий лагерь, в который его этапировали, находился уже в Азербайджане — в Нахичеванской АССР, где в то время строилась ветка железной дороги, идущая по советской территории вдоль границ с Турцией и Ираном.
Отец мало рассказывал о тех временах. Возможно, просто зачеркнул для себя эту часть жизни, либо боялся расправы за откровенность. Большинство людей, репрессированных в те годы, при освобождении давали подписку о неразглашении обстоятельств дела и условий содержания под стражей. И десятилетия спустя они крепко держали язык за зубами.
Знаю, что в заключении он работал водителем. Крутил баранку и ждал, когда окончится его лагерный срок.
Он завершился чуть раньше — в 1941 году. Завершился потому, что началась Великая Отечественная война.
От людей со схожими судьбами известно, что какая-то часть заключенных могла попасть на фронт. Пройдя через чистилище штрафного батальона и ранение, считавшееся «искуплением вины», эти солдаты получали прощение и в дальнейшем им никто не поминал прошлого. Такая возможность, действительно, существовала, но лишь немногим удалось дожить до спасительного ранения. Штрафная рота, как правило, посылалась на самый опасный участок. Зачастую — в атаку. Ясно, что через считанные минуты такая рота просто сгорала в огне боя. Выживали буквально единицы.
В какой-то степени можно назвать везением иной поворот отцовской судьбы. Он не попал в штрафную роту. Как шофер, в 1941 году он был срочно амнистирован в связи с нехваткой военных водителей и сразу же, за лагерными воротами, мобилизован в Действующую армию. Его боевой путь известен. Противотанковая артиллерийская батарея, особенно когда она выставлена на прямую наводку для отражения танковой атаки — это место для очень крепких духом людей. Там тоже, как и в пехоте, никто не живет за чужой счет…
В годы первой Чеченской войны автор этой книги генерал Куликов был главнокомандующим объединенной группировкой федеральных войск на Северном Кавказе и министром Внутренних дел РФ. Но эта книга — не просто мемуары, больше, чем личный опыт одного из самых осведомленных участников трагедии. Это — полная энциклопедия всех Кавказских войн с XVIII века до наших дней.От походов Петра Первого, подвигов «екатерининских орлов» и добровольного присоединения Грузии до побед Ермолова, капитуляции Шамиля и исхода черкесов, от Гражданской войны и сталинских депортаций до обеих Чеченских кампаний, принуждения Тбилиси к миру и последних контртеррористических операций — вы найдете в этой книге не только исчерпывающую информацию о боевых действиях на Кавказе, но и путеводитель по «Кавказскому лабиринту», в котором мы блуждаем до сих пор.
«Великого князя не любили, он не был злой человек, но в нём было всё то, что русская натура ненавидит в немце — грубое простодушие, вульгарный тон, педантизм и высокомерное самодовольство — доходившее до презрения всего русского. Елизавета, бывшая сама вечно навеселе, не могла ему однако простить, что он всякий вечер был пьян; Разумовский — что он хотел Гудовича сделать гетманом; Панин за его фельдфебельские манеры; гвардия за то, что он ей предпочитал своих гольштинских солдат; дамы за то, что он вместе с ними приглашал на свои пиры актрис, всяких немок; духовенство ненавидело его за его явное презрение к восточной церкви».Издание 1903 года, текст приведен к современной орфографии.
В 1783, в Европе возгорелась война между Турцией и Россией. Граф Рожер тайно уехал из Франции и через несколько месяцев прибыл в Елисаветград, к принцу де Линь, который был тогда комиссаром Венского двора при русской армии. Князь де Линь принял его весьма ласково и помог ему вступить в русскую службу. После весьма удачного исполнения первого поручения, данного ему князем Нассау-Зигеном, граф Дама получил от императрицы Екатерины II Георгиевский крест и золотую шпагу с надписью «За храбрость».При осаде Очакова он был адъютантом князя Потёмкина; по окончании кампании, приехал в Санкт-Петербург, был представлен императрице и награждён чином полковника, в котором снова был в кампании 1789 года, кончившейся взятием Бендер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.