Тяжелые звезды - [3]
Повторяя судьбу миллионов наших соотечественников, которых опалила беда несправедливого ареста, а потом и войны, отец сражался с трудностями и врагами честно. Судимость с него сняли после второго ранения.
В 1943 году отец по своим военным делам ненадолго оказался в Астрахани, в тыловых ремонтных мастерских. Пока чинили, я не знаю, пушки или автомобили его батареи, какой-то сердобольный офицер, зная, что рядовой Сергей Павлович Куликов не был дома восемь лет и ничего не знает о судьбе своих близких (ведь Ставропольский край был только что освобожден от оккупации), разрешил ему отлучиться на несколько суток. Дорога от Астрахани до дома — триста с небольшим километров по фронтовым меркам, казалась недолгой.
Суток трое отец на перекладных добирался до родного села. Потерял в пути много времени. Сразу пошел к дому своего тестя, откуда забрали его в 36-м и где жила мама с моими старшими братьями.
Постучался в калитку. Мама ответила: «Кто там?»
Отец не узнал ее голос. Подумал, может быть, какие-то чужие люди живут в родном доме: ведь страшная война прокатилась по этим местам. Но идти все равно было некуда. День клонился к вечеру. Поэтому из-за калитки попросил: «Тетка, пусти меня переночевать. Мне негде остановиться».
Мама так же из-за калитки ему отвечает: «Я вас пустить не могу. Нам запрещено. Идите к председателю». Ясно, что время лихое. Мало ли кто ходит по дорогам. Поэтому сельские власти запретили пускать посторонних людей на постой.
Но отец — знает же, где щеколда, — уже калитку открывает, входит во двор. А мама с Васей, братом моим, на крылечке лежат: жаркое было лето. И надо же — не узнала она мужа. Видно, крепко изменили его облик и тюрьма, и война. Говорит: «Вы тут побудьте, пока я вам в пристройке постель приготовлю…»
Только отошла, отец наклонился и говорит: «Вася, сынок!» В последний раз его видел, когда тот был совсем маленький, а тут уже восьмилетний мальчишка.
Мама, когда услышала, закричала: «Ой, Боже мой, Сережа!..»
Отец ее успокаивает: «Тише! Тише!…» А мама моя, она ведь только и знает, что он был арестован и осужден, но не ведает, что случилось дальше: восемь лет не было писем, вдобавок их самих только что освободили из-под оккупации. И вот говорит отец: «Тише!» — а она испугалась. Спрашивает его: «А шо, ты сбиг?» Он засмеялся, сказал: «Да нет, я не сбежал. У меня сутки остались, мне нужно назад в часть возвращаться…»
И вот мать ему тогда рассказала, как они жили все это время без него, как было трудно.
Тот человек, что написал донос на отца в 36-м, и в оккупацию продолжал издеваться над его семьей. Мать с детьми за двадцать с лишним километров приносили с озера Маныч соль. Выпаривали из воды, сгребали, везли на тачке — как-то надо было жить… И вот этот человек их караулил, забирал соль и переворачивал тачку. Даже гитлеровцы так не издевались, как этот гад.
Отец потом этого человека встретил и, так скажем, крепко его потряс. Дал понять, что не простит ему ни доносов, ни издевательств, ни сотрудничества с оккупантами. В то время все это воспринималось куда острее. Наверное, отец за себя не ручался. Боялся, что рано или поздно просто убьет подлеца, если встретит его на улице.
А что потом? Опять тюрьма?..
Поэтому сразу после войны, когда отец окончательно вернулся домой, вся семья Куликовых перебралась в расположенный неподалеку поселок Айгурский. Там я и родился.
Одной из самых замечательных черт отцовского характера являлось его сострадание к любому бездомному, беспризорному человеку, какой только мог встретиться на его пути. В то время было много солдат, которые, вернувшись на родину после победы, не находили ни дома, ни близких. Бывало, что село разрушено, кто-то из родных погиб, а кого-то разметало по стране… Те, кому не на что и не на кого было надеяться, просто разворачивались на пепелище и брели куда глаза глядят.
Отец, устроившись на работу шофером, колесил на полуторке по всему Северному Кавказу и часто встречал таких вот неприкаянных людей. Одним легко одалживал деньги: «Когда-нибудь завезешь…», других уговаривал ехать с собой, чтобы те могли устроиться, ожить душой на новом месте. Сколько помню, всегда в нашем доме было многолюдно. Иногда по пять-шесть человек одновременно жили у нас месяцами, пока определялись на работу в совхоз или строили временное жилье. Мама, указывая на отца, иногда даже шутила на украинском языке: «Дэ у чорта не визьмэ, всэ до дому тягнэ…» Но никогда не высказывала недовольства. Наверное, понимала, что в тюрьме или на войне кто-то также помогал ее мужу в трудную минуту.
Наоборот, всегда наши постояльцы были сыты и обстираны. Наверное, в крови у бывших переселенцев были взаимопомощь, гостеприимство, доброжелательность к любому путнику. Без этого на новом месте было просто не выжить. Помню, наезжавшие время от времени чабаны-даргинцы часто оставляли в нашем дворе и повозки, и лошадей. Пока они ходили по рынку, мама щедро рвала в саду целые корзины фруктов. Летом — сливы, абрикосы, вишни. Осенью — виноград. Эти даргинцы варили варенье, а от чистого сердца могли в следующий раз привезти барана. Не было в этом никакой денежной выгоды. Просто добрососедство.
В годы первой Чеченской войны автор этой книги генерал Куликов был главнокомандующим объединенной группировкой федеральных войск на Северном Кавказе и министром Внутренних дел РФ. Но эта книга — не просто мемуары, больше, чем личный опыт одного из самых осведомленных участников трагедии. Это — полная энциклопедия всех Кавказских войн с XVIII века до наших дней.От походов Петра Первого, подвигов «екатерининских орлов» и добровольного присоединения Грузии до побед Ермолова, капитуляции Шамиля и исхода черкесов, от Гражданской войны и сталинских депортаций до обеих Чеченских кампаний, принуждения Тбилиси к миру и последних контртеррористических операций — вы найдете в этой книге не только исчерпывающую информацию о боевых действиях на Кавказе, но и путеводитель по «Кавказскому лабиринту», в котором мы блуждаем до сих пор.
Автор книги — бывший оперный певец, обладатель одного из крупнейших в стране собраний исторических редкостей и книг журналист Николай Гринкевич — знакомит читателей с уникальными книжными находками, с письмами Л. Андреева и К. Чуковского, с поэтическим творчеством Федора Ивановича Шаляпина, неизвестными страницами жизни А. Куприна и М. Булгакова, казахского народного певца, покорившего своим искусством Париж, — Амре Кашаубаева, болгарского певца Петра Райчева, с автографами Чайковского, Дунаевского, Бальмонта и других. Книга рассчитана на широкий круг читателей. Издание второе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прометей. (Историко-биографический альманах серии «Жизнь замечательных людей») Том десятый Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» Москва 1974 Очередной выпуск историко-биографического альманаха «Прометей» посвящён Александру Сергеевичу Пушкину. В книгу вошли очерки, рассказывающие о жизненном пути великого поэта, об истории возникновения некоторых его стихотворений. Среди авторов альманаха выступают известные советские пушкинисты. Научный редактор и составитель Т. Г. Цявловская Редакционная коллегия: М.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.