Тяжелая душа - [133]

Ни совершенством, ни страданьем,

Ни чистотой, ни красотой —

Ты победишь ее слияньем

Любви небесной и земной.

С тех пор… («Мы встретимся на будущей неделе…»)

«Мы встретимся на будущей неделе…»

Ты веришь? Что ж! Но я-то знаю, да,

Что и обнявшись, и в одной постели,

Не встретимся мы никогда.

Не ложь, о нет, не мог преодолеть я.

С тех пор… Но я молчу, не надо слов,

Прошли не дни — века, тысячелетья,

Мильоны световых годов.

Ты далеко в созвездьи Ориона,

Я на земле иль где-то на луне.

И что мне в том, что трубку телефона

Сниму и ты ответишь мне.

Зеркала («О, ты, кого неутомимо…»)

О, ты, кого неутомимо

В пустыне мира я искал,

Явись, мелькни полунезримо

В хрустальной ясности зеркал.

Бесстрастно уст моих холодных

Устами тихими коснись.

Из глубины озер безводных

Улыбкой вещей улыбнись.

Прости обманчивые речи

И праздные мои дела

За чистоту грядущей встречи,

Которой дышат зеркала.

Моей неволи сон печальный

Не вспоминай — он позади,

И душу тайною зеркальной

От смерти вечной огради.

Ее голос («Тиха святая Женевьева…») [661]

«Тиха святая Женевьева

За аркой белою ворот…

Но от любви моей и гнева

Тебя разлука не спасет.

Нет, за тобой слежу я зорко

Из грозной вечности моей.

Воды кувшин и хлеба корка

Тебе за верность — ешь и пей!

И веселись. Я здесь — свободна.

Покорен ты своей судьбе.

Живи ж не так, как мне угодно,

А как изводится тебе.

Желаю счастья и успеха

Во всем: люби и будь любим.

Отныне больше не помеха

Я скромным радостям твоим.

Но если, сыт от пищи пресной

Любовью проклятых пиров,

Услышишь голос неизвестный,

Что всех нежнее голосов, —

То это я зову оттуда,

Предвозвещая близкий час.

Зову с надеждою на чудо,

Зову опять — в последний раз!»

Ответ («Еще не слышен голос Мой…»)

Зачем так горько прекословил

Надеждам юности моей?

Лермонтов

«Еще не слышен голос Мой,

Не долетает зов далекий,

Но будь готов — наступят сроки,

Мы снова встретимся с тобой.

Не удивляйся ничему

И ничему не ужасайся.

Любви и гневу Моему,

Как мертвый, не сопротивляйся.

Молчи и втайне разумей,

Какой венец тебе готовил,

Зачем так горько прекословил

Надеждам юности твоей».

«Мы всё забыли, и растрачен…»

Мы всё забыли, и растрачен

Бессмысленно остаток сил,

И час, который был назначен, —

Победы час — не наступил.

И вот скучаем и любовью

Томленье сонное зовем.

И словно соловьи над кровью,

О гибели своей поем.

«Утешительница всех скорбей…»

Утешительница всех скорбей,

Утолительница всех печалей,

Наши дни последние настали.

Сократи число последних дней.

Прочь бежали недруги и други…

Разреши болезни и недуги.

Без Тебя мы на земле одни.

Заступи, помилуй, сохрани.

«Не жди. Забудь. Не скрипнет дверь…»

Не жди. Забудь. Не скрипнет дверь

И не войдет Жених к невесте.

А если Он войдет — не верь.

Обман. Ты на проклятом месте.

И если ты услышишь зов,

На соловьиный свист похожий, —

Не отвечай. Нет больше слов.

Ты умер. Ты на смертном ложе.

Свиданье («Они ничего не имели…») [662]

Памяти Д М. и З. Г.

Они ничего не имели,

Понять ничего не могли.

На звездное небо глядели

И медленно под руку шли.

Они ничего не просили,

Но всё соглашались отдать,

Чтоб вместе и в тесной могиле,

Не зная разлуки, лежать.

Чтоб вместе… Но жизнь не простила,

Как смерть им простить не могла.

Завистливо их разлучила

И снегом следы замела.

Меж ними не горы, не стены —

Пространств мировых пустота.

Но сердце не знает измены,

Душа первозданно чиста.

Смиренна, к свиданью готова,

Как белый, нетленный цветок

Прекрасна. И встретились снова

Они в предуказанный срок.

Развеялись тихо туманы,

И вновь они вместе — навек.

Над ними все те же каштаны

Роняют свой розовый снег.

И те же им звезды являют

Свою неземную красу.

И так же они отдыхают,

Но в райском Булонском лесу.

«Где нет воды, прохлады, сырости…»

Где нет воды, прохлады, сырости,

Где камень только да песок,

Там ничего не может вырасти —

Тяжелый свет, смертельный ток.

О, совершенство окаянное!

Ни пробужденья в нем, ни сна.

Как будто в озеро стеклянное

Моя душа погружена.

Победное оцепенение.

Тысячеградусный мороз.

И я твержу: «В слезах спасение».

Но ни раскаянья, ни слез.

Закон («Есть закон — о нем никто не знает…») [663]

Есть закон — о нем никто не знает,

Тайна есть — ее не объяснить.

Бедная душа не понимает,

Все не верит, что нельзя любить.

Все еще ей слышится: любите.

Полюби, попробуй — навсегда.

Оборвутся все живые нити,

Вспыхнут и сгорят, как провода.

И во тьме, внезапно наступившей,

Ты один останешься навек.

Берегись, земное полюбивший,

Счастья пожелавший человек!

Маятник («Если хочешь душу спасти…»)

Если хочешь душу спасти,

Не задерживайся в пути.

Только знаешь ли, как спасти?

А не знаешь — не унывай.

И разбойники входят в рай.

В путь же, друг мой. Не унывай.

Время тянется, но не ждет.

И не вечен времени лёт.

Никого, никого не ждет.

Бог увидит — спит человек,

И тогда пропадай навек.

Все равно, какой человек.

Чудовище («Чудовище сидело и рыдало…»)

Чудовище сидело и рыдало

На каменной вершине под сосной.

Над ним звезда вечерняя мерцала,

Звезда любви — звездою ледяной.

Огней закатных вспыхивали пятна.

Кружились птицы — некуда лететь.

И было все, как сон, невероятно.

Чудовище хотело умереть.

И удивленные глаза смотрели

То на звезду, то на лицо земли.

Но ангелы сойти к нему не смели,

А демоны утешить не могли.

Соседка («Всё, как в печке, сгорает…»)