Ты жизнь моя! - [5]

Возможно, Оливия права, советуя Патрисии продать дом. Вырученные деньги позволили бы ей купить скромную квартиру, а оставшуюся сумму можно вложить в ценные бумаги. Оливия даже предложила сестре свою долю за дом, поскольку, выйдя замуж, была вполне обеспечена. Девушка наотрез отказалась от этого предложения. Умирая, отец завещал эту собственность обеим дочерям с условием, что младшая будет жить в доме столько, сколько захочет. Это условие само по себе достаточный подарок, и девушка не могла воспользоваться еще и щедростью Оливии. Патрисия была полна решимости возместить сестре ее долю, хотя откладывать деньги и одновременно нести расходы по поддержанию дома в порядке оказалось намного труднее, чем представлялось ранее.

Только в том случае, если бы страстно влюбилась и собралась выйти замуж, Патриция могла покинуть Сквонегалу, однако, расставшись с Рональдом, она перестала обращать внимание на мужчин. Они казались неинтересными и даже опасными. Не могла она полюбить вновь, зная, какую душевную боль может испытать еще раз.

Любовь ранит, но еще сильнее ранит разлука. Уж лучше посвятить себя ведению хозяйства в отцовском доме; и хотя это занятие лишало Патрисию многих мирских радостей, оно было той ценой, которую приходилось платить и за свою свободу, и за право выбора.

Оливия не жила здесь с тех пор, как вышла замуж за Филиппа Дорста, тогда, как Пат покидала его только на время своей двухгодичной работы в Париже. Болезнь отца вынудила ее вернуться домой, чтобы ухаживать за ним. Этот дом являлся родовым гнездом Стронгов еще с начала прошлого века. Унаследовав усадьбу, отец и сам передал ее в наследство дочерям, и младшая из них страстно хотела сохранить его.

Повернувшись лицом к дому, Патрисия с грустью подумала, что не многое осталось от того, что можно сохранить. Поддерживать дом в порядке при постоянном недостатке средств, стало делом непростым; отец тратил на это почти все заработанные деньги и не оставил дочерям практически ничего.

И все же с того места, где девушка сейчас стояла, открывалась романтическая картина: старинный фасад в викторианском стиле, увитые плющом стены, башенки дымовых труб на крыше из старинной черепицы, приобретшей от времени сотни различных оттенков. С этой стороны в сад выходила широкая веранда, продолжением которой был просторный холл с дубовыми потолками. Наверху, куда вела винтовая лестница, заканчивающаяся миниатюрной башенкой, располагался причудливый лабиринт небольших комнат.

Но больше всего Патрисия любила расположенную на первом этаже столовую, с ее стрельчатыми окнами, сводчатым потолком и огромным старинным камином. Целую ее стену украшала потускневшая от времени, но все еще поразительная по красоте фреска, изображавшая прибытие «Сириуса», одного из первых кораблей переселенцев, в сиднейскую бухту. Это была одна из двух аналогичных в Австралии фресок, написанных знаменитым художником, перебравшимся в Новый Свет из Европы, где он занимал одно время место придворного мариниста. Существовала легенда, что живописец украсил стену в знак благодарности за гостеприимство, оказанное ему одним из Стронгов.

С грустью девушка вспомнила, что эта фреска произвела большое впечатление на Рональда. Он тогда стоял рядом с ней на этом самом месте, и они обсуждали, с чего лучше начать ремонт Скзонегалы, который, по его мнению, необходим. Он никогда бы не согласился даже с мыслью о продаже поместья.

Впрочем, теперь его мнение не имеет никакого значения, подумала Патрисия, повернувшись лицом к бухте и позволив морскому бризу играть ее волосами. Скорее всего, волнения были напрасны: Рональд Рассел не найдет никакой связи между ней и письмом Элис. При тех высотах, каких маэстро достиг в музыкальном мире с тех пор, как они расстались, Рон вообще вряд ли вспомнит ее имя. В отчаянии девушка задавалась вопросом: почему не удается забыть этого человека? Ведь пяти лет вполне достаточно, чтобы любые воспоминания утратили остроту. Возможно, так бы оно и случилось, успокаивала она себя, если бы не постоянные упоминания о знаменитости в газетах, его концерты по радио и телевидению. Но зачем обманывать себя? Даже если бы ничто и не напоминало о нем после их разрыва, образ возлюбленного, подобно клейму, никогда не стереть из памяти. С того самого дня, когда Рассел впервые назначил свидание — якобы для обсуждения ряда деловых вопросов, — сильное чувство, почти страсть, вспыхнуло между ними.

Он тогда отодвинул в сторону приготовленные ручку и блокнот и, протянув руки через стол, взял ее ладони в свои.

— Я полагала, вы хотите обсудить программу вашего концерта, — запинаясь, произнесла Патрисия.

— А вы хотите обсуждать именно этот вопрос?

— Нет, — едва слышно ответила она.

— Прекрасно. Тогда мы можем затронуть куда более важные вопросы, такие, например, как прекрасный цвет ваших глаз, или как вы укладываете свои волосы, и почему они так замечательно вьются. — Рональд навил один из ее локонов на свой ухоженный музыкальный палец.

В тот вечер, как и в остальное время, проведенное вместе, делам было уделено очень мало времени. Рон приносил билеты на концерты своих друзей и расширял познания Пат в музыке, комментируя шепотом выступления, при этом нежно держа ее руки в своих.