Ты, я и другие - [21]
— Ну, Бет! Это же секс, просто секс, ничего больше. Ты и я, мы…
Бет по-прежнему рассматривает плитки пола.
У нее сейчас такой вид, словно в горле застрял мяч для гольфа.
Я беспомощно пожимаю плечами:
— Секс, ничего больше… Ты больше не хотела меня.
Хватаю себя за язык. Последняя фраза была явно лишней: Бет может решить, что я пытаюсь в чем-то обвинить ее.
Она поднимает глаза.
— Нам надо обсудить детали. Теперь, когда мы порознь… Я не хочу терять дом.
О господи. Я давлюсь кофе.
— Только поэтому мы и встретились? Только это тебя и интересует? Мой бумажник и дом?
— Ты сам отсюда ушел! И сожительствуешь со своей шлюшкой!
— Я не сожительствую с ней. И не живу. Я живу у Бена. А отсюда меня выкинула ты.
Не время защищать честь Эммы.
— Я не хочу слушать объяснения. — Бет внезапно встает, рука на бедре.
— Ты не хочешь слушать сейчас? Или вообще никогда?
Нам придется друг друга выслушать. Мы не можем делать вид, что ничего не произошло, и просто говорить о расходах!
— Почему нет? — Она наконец смотрит на меня в упор.
Внезапно меня одолевают усталость и безнадежность:
— У нас разлад, Бет. Знаю, что виноват я, но, пожалуйста.
..
— Адам, ты ведь все еще с той женщиной?
Обе руки уперты в бедра. Она хочет сказать, что пока Эмма не исчезла с горизонта, все разговоры бессмысленны.
Я вспоминаю сегодняшний секс, прикидываю, не соврать ли, и решаю этого не делать.
— Смотря что ты имеешь в виду. Но, полагаю, ответ — да, я по-прежнему встречаюсь с Эммой.
Бет медленно качает головой.
— Встречаешься… Как интересно. Ты подразумеваешь, что секс с ней дает тебе острые ощущения?
Она ублажает тебя в чем-то из того белья, что ты ей накупил? — Второй раз за сегодня я чувствую, как щеки заливает краска стыда. — Ведь все ясно до полной прозрачности. Что ты собирался обсуждать?
О чем «разговаривать»?
Бет отворачивается к мойке, ставит туда свой зеленый чай и идет к холодильнику. Достает бутылку вина и наливает бокал. Делает большой глоток. Говорит, не поворачиваясь ко мне:
— Дома ты этого не получал? Впечатлений недоставало?
Вот о чем нам следовало поговорить. Тогда.
Пока не стало поздно. Ты ведь мог, ты должен был сказать.
— Ты права, — говорю я ее спине. — Прости.
Она смотрит в окно кухни и спрашивает у моего отражения:
— Когда это началось?
— Бет…
— Мне нужно знать, Адам. — Теперь она смотрит прямо на меня. — Как долго ты мне лгал?
Я замираю. Это очень трудный вопрос; и на него так много возможных ответов. Я быстро решаю: должно быть, она имеет в виду только Эмму.
— Недолго.
— А точнее?
Я знаю, что должен сказать: «Пять месяцев». Но слышу свой голос, он произносит:
— Три месяца.
Она часто моргает и отворачивается. Я знаю, она старается сдержать слезы. Достает из кухонного шкафчика сложенную в несколько раз бумажку. Делает еще глоток вина и машет бумажкой перед моим носом.
— Распечатка банковского счета. Я просто хотела до начала сегодняшнего разговора разобраться, кто за что платит каждый месяц.
В глазах возникает тупая пульсация.
— Здесь больше чем за пять месяцев, — продолжает она. — Уж не спрашиваю, когда ты последний раз водил меня в такое роскошное место, как отель «Лэнгэм», или покупал мне белье в элитных салонах.
Но вот удивительно: каждая твоя следующая ложь задевает меня все меньше и меньше.
Сердце замирает, и я мельком думаю, может ли чувство вины воплощаться непосредственно в боль.
Ее глаза полны слез.
— Знаешь, не было почти ни одного дня, чтобы я не плакала. Иногда я злилась. Так злилась, что ненавидела тебя. А иногда мне было просто грустно.
На слове «грустно» она запинается.
— И что ты теперь от меня хочешь? — В моем голосе звучит смирение.
— Для начала прекрати обманывать.
Я тяжело вздыхаю.
— Мне теперь сдавать анализы, проверяться? — спрашивает она отстраненно.
Мотаю головой:
— Нет необходимости. Я всегда использовал…
защиту.
— Возможно, все-таки стоит. Я раньше об этом и не думала. Почему бы? — Она словно обращается в пространство.
— Тебе не о чем волноваться, Бет.
— Мне есть о чем волноваться. Например, о деньгах.
— Ее мокрые глаза смотрят в сторону, избегают моего взгляда. — Мне нужно волноваться о том, что из-за твоего члена я теряю дом. Нужно время подумать, как жить дальше — без тебя. И чтобы ты хоть раз для разнообразия подумал о том, что нужно мне.
Она права. Не знаю, где буду жить я сам, когда вернется Бен, — и потяну ли я на самом деле содержать два дома. Перед глазами на миг возникает картина жизни с Эммой и Гарольдом, и меня пробирает дрожь. Я буду обладателем самой чистой, самой белой и хрустящей смирительной рубашки.
Слышу свой голос: он убеждает Бет, что я по-прежнему буду оплачивать все счета. Извиняюсь и выхожу в туалет. Бет хотела услышать именно это? Она хочет мне верить? Я хочу, чтобы она поверила моим словам?
Я сижу на унитазе и стараюсь не обращать внимания на внутренний голос. Он говорит мне: остановись, парень, ты ведь и сам не уверен. А значит, давая обещания, ты обманываешь.
Глава 11
— Адам заявил, что я перестала хотеть его. Пустой был разговор.
— А ты? И вправду перестала?
Я все время задаю себе этот вопрос.
Сосредоточенно изучив свои ногти, отвечаю:
— Трудно сказать. Мы очень давно женаты. Наступил период, когда мне хотелось только спать. Спать и спать… Не думаю, что я перестала хотеть именно его; тогда мне просто вообще не нужен был секс.
Главы из неоконченной повести «Под созвездием Рыбы». Опубликовано в журналах «Рыбоводство и рыболовство» № 6 за 1969 г., № 1 и 2 за 1970 г.
Александр Житинский известен читателю как автор поэтического сборника «Утренний снег», прозаических книг «Голоса», «От первого лица», посвященных нравственным проблемам. Новая его повесть рассказывает о Людвике Варыньском — видном польском революционере, создателе первой в Польше партии рабочего класса «Пролетариат», действовавшей в содружестве с русской «Народной волей». Арестованный царскими жандармами, революционер был заключен в Шлиссельбургскую крепость, где умер на тридцать третьем году жизни.
Сегодня мы знакомим читателей с израильской писательницей Идой Финк, пишущей на польском языке. Рассказы — из ее книги «Обрывок времени», которая вышла в свет в 1987 году в Лондоне в издательстве «Анекс».
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Литовский писатель Йонас Довидайтис — автор многочисленных сборников рассказов, нескольких повестей и романов, опубликованных на литовском языке. В переводе на русский язык вышли сборник рассказов «Любовь и ненависть» и роман «Большие события в Науйяместисе». Рассказы, вошедшие в этот сборник, различны и по своей тематике, и по поставленным в них проблемам, но их объединяет присущий писателю пристальный интерес к современности, желание показать простого человека в его повседневном упорном труде, в богатстве духовной жизни.
В романе известного венгерского военного писателя рассказывается об освобождении Будапешта войсками Советской Армии, о высоком гуманизме советских солдат и офицеров и той симпатии, с какой жители венгерской столицы встречали своих освободителей, помогая им вести борьбу против гитлеровцев и их сателлитов: хортистов и нилашистов. Книга предназначена для массового читателя.
Эмбер и Тайлер были неразлучны еще со школьных времен. Они все делали вместе, оберегали и поддерживали друг друга в самые тяжелые моменты. Однако на протяжении многих лет Тайлер втайне надеялся, что в один прекрасный день сумеет завоевать сердце девушки и доказать — они идеальная пара. И однажды его мечта практически сбылась: окрыленная алкоголем и раздумьями о том, не рановато ли она решила выйти замуж, Эмбер целует лучшего друга. То, что случается потом, навсегда переворачивает их жизни.