Ты — все для меня - [9]

Он сразу же завел машину, включил кондиционер. А затем, бросив рассеянный взгляд на приборную доску, увидел, что жирная синяя муха, которая еще недавно жужжала вокруг, мертва. Наверняка, это жара убила ее. Скатертью дорожка…

— Дедушка Орн был добрым человеком. Я очень по нему скучаю…

Уэстмор заметил, что в блокноте есть неподшитые, странного оттенка листы.

— Что за, — начала было она, но потом вытянула один.

— Вот оно, — сказала она. — Только осторожнее.

Святые угодники, — подумал он, сразу же поняв по внешнему виду, что это.

— Истер, это же пергамент, а может, даже велень[2].

— Хм?

— Должно быть, очень старый. На чем писали раньше, до изобретения бумаги. На самом деле, это шкура животного, очищенная и обработанная особым способом.

— О, я знаю, что он старый. Он принадлежит нашей семье по моей линии. Эти листы приехали из Европы. Родственники моего дедушки были в числе первых прибывших сюда колонистов. Они обосновались в месте, называвшемся… что-то вроде Чу-ситс Бэй. — Она поморщилась. — Не помню точно.

Но внимание Уэстмора оставалось приковано к тому первому листу веленя. Тесные строки были написаны непонятно каким алфавитом, также непонятен был состав чернил, которыми пользовался автор. Характер росчерка говорил скорее о пере, чем о древней ручке. Просто… какое-то нагромождение странных символов, типа пиктограмм или логограмм. Среди них встречались другие, более странные символы — клиновидные, но не являвшиеся клинописью, а больше напоминавшие геометрические диаграммы. Каждая диаграмма была тщательно прорисована. Все углы клиньев отличались друг от друга, причем Уэстмор был уверен, что это было сделано преднамеренно. Ему в голову пришло определение «антипланетарный». Углы вместо цифр? Но затем он, прищурившись, всмотрелся в отрывок, выделенный современным фломастером. Какой вандализм, — подумал он. Коллекционер взвыл бы от ярости…

Тем не менее, он никогда не видел ничего подобного.

— Истер, я немного знаю о древней письменности, но, — он покачал головой, — я и через миллион лет не смог сказать бы, что это такое.

— О, понимаю. Дедушка говорил, что это письмо существовало задолго до того, как люди научились писать.

Уэстмор пропустил ее слова мимо ушей. Конечно же, дедушка любил всякие небылицы.

— Я в том смысле, что не могу прочитать вам это…

Она рассмеялась, словно он сказал что-то смешное.

— О, Уэстмор, никто не сможет, если не знает, как. Только дедушка умел читать это. Но он записал кое-что и приложил к этой странице. Транзер-крицию какую-то.

Уэстмор посмотрел на нее.

— Правда?

— Он записал это особым образом — для этого есть название, но я его не помню. Он записал это так, как оно звучит.

— Фонетически.

— Да! Точно.

Она принялась листать подшитые листы обычной бумаги.

— У него были обрывки из множества старинных книг, но он постоянно говорил, что этот — самый важный.

Зажав между пальцев лист, она замолчала и посмотрела перед собой.

— Манеер-что-то там. Маннер-скрит.

— Манускрипт, — поправил ее Уэстмор.

— Угу, и это был… Она принялась жевать нижнюю губу.

— Мо-тик, э… кротик, э… пу-но-тик.

Ее голые плечи поникли.

— Блин, не помню, как именно он называл это.

Уэстмор, заинтересованно подался вперед.

— Я хотел бы посмотреть ту фонетическую транскрипцию, Истер.

Она расстегнула металлические кольца и вытащила отдельный лист.

Уэстмор понятия не имел, что это могло быть. И почему она так хочет, чтобы именно он прочитал это? Магнитофон, — вспомнил он. Что-то насчет молитвы на удачу… Фонетическое воспроизведение включало в себя лишь несколько строк. Все просто. Он взял в руку мемо-рекордер.

— Ладно, Истер. Поехали. — Он нажал кнопку записи, всмотрелся в расшифровку, и принялся читать вслух: — Гу-нарл-эбб, дру-нуг ли ай снуб негг адд-ук зинн… ее-у, ее-у, фу-тай-ган, мем-блуд дукс… йог-со-тот…

Он отпустил кнопку записи.

— Ну вот, Истер. Всякий раз, когда захотите услышать свою молитву на удачу, — указал он, — просто нажмите на эту большую черную кнопку.

Ее глаза расширились от изумления, когда он проиграл ей странное бормотание. По щеке у нее прокатилась слеза. Эта простая и скорее абсурдная задача лишила ее дара речи.

— Это значит для меня больше, чем вы думаете, Уэстмор… — Ее рука внезапно оказалась на его бедре, затем она наклонилась и поцеловала его в щеку.

Черт, — снова ругнулся про себя Уэстмор. Одно ее безобидное прикосновение заставило его пенис съежиться.

— Без проблем, — сказал он, стараясь вести себя непринужденно. После того, как отвезу ее домой… подрочу. Как следует.

Он еще раз посмотрел на велень, затем вернул его ей.

— Действительно, это очень интересно, Истер. Если хотите, я могу дать вам имя и телефон торговца антикварными книгами. Он может хорошо заплатить за этот листок, а также за все остальное, что у вас есть в этой книге.

Она выглядела ошеломленной.

— Да, но… Я никогда не продала бы его. Его оставил мне дедушка. Моя семья хранила его сотни лет, еще до того, как перебралась сюда.

Уэстмор улыбнулся.

— Истер, вам и вашему миру можно позавидовать. В моем мире все завязано на деньгах. Люди делают все ради них. Деньги — это их бог. Только ради них они и живут. Встреча с человеком, вроде вас, для меня как глоток свежего воздуха. Такое чувство, что деньги вас не волнуют.