Ты уволена! Целую, босс - [25]

Герман…

Я оперлась бедрами на столешницу и, обхватив в ладонях чашку с кофе, задумалась. То что я втюрилась в собственного босса было очевидно, хотя и невероятно. Он же старый! И педант. И любит белый безликий цвет и траурный порядок. И у него три любовницы, мама, собака и Зина.

— И вообще, он слишком для меня взрослый и серьезный. С таким как он в ночной клуб не сорвешься и до утра в плейстейшн не погоняешь. Ну и зачем оно мне надо? Нет, не надо совершенно! Пора серьезно браться за поиски мужа.

Я вернулась за стол и начал собираться домой. Взгляд упал на черный кошелек. Нцу и зачем он мне его притащил? Я прикусила губу, подержала руку над телефоном, но потом все же набрала номер шефа. Не потому что хотела услышать его голос и по нему понять, насколько Герман зол, а потому что мне чужого не нужно! Только поэтому!

— Герман Андреевич, — начала я как только дождалась невразумительного рыка с той стороны. — Это не мой кошелек!

— А чей? — после секундного молчания спросил шеф уставшим голосом.

— Ну… всего вероятнее, что девушка не богата, но очень хочет такой казаться. У нее есть вкус, но нет возможностей, хотя, нет, скорее всего и возможности есть, но она собирает деньги, или помогает родне, — я покрутила в руках подделку. Неплохую, кстати, подделку. — Она скорее всего приезжая, и вряд ли ее корни уходят к аристократам. Ну и думаю… ей за тридцать.

В трубке молчали. Может связь прервалась? Я дунула и потрясла телефоном.

— Алле?

— Ты это все узнала по кошельку?

— Ну да.

— Ты полна сюрпризов, Ужицкая. Иди домой. Встретимся в аэропорту во вторник.

И он отключился. Ну и ладно. Я спрятала кошелек в стол, вымыла за собой чашку и отключила компьютер. Разговор не внес спокойствия в мою дерганную душу, но меня не послали и не нарычали, а это уже плюс. Шеф сказал, до встречи в аэропорту, а значит, меня еще не увольняют. Победа! А в Милане, я буду милой, отзывчивой, исполнительной и очень деловой! Я пройду испытательный срок и полущу постоянную работу. Генрих утрется! Ес!

Только я подумала о братце, как он позвонил.

— Ты с утла сошла?

— И тебе, добрый вечер, мой невоспитанный брат!

— Ты зачем в Прагу Аминаева позвала?

— А что мне запрещено своего парня привести? — не осталась я в долгу, лихорадочно соображая, откуда Генри знает?

— Он мне в фейсбуке написал, что рад скоро повидаться, — в голосе Генриха слышалась злость.

— Не знала, что вы общаетесь.

— Общаемся? С этим извращенцем?

— Чего это он извращенец? — возмутилась я. — Перспективный, симпатичный и приятный парень.

— Да он мне все фотки лайкает и пишет, что всегда мечтал оказаться в одной постели с близнецами!

— Э… И что? — не поняла я.

— То, что из нас двоих я парень, а ты дура!

Вот и поговорили. Я опустила телефон в сумочку и решительно направилась к выходу.

Ванна, ароматизированные свечи, тортик и никаких чокнутых мужиков с их внутренними проблемами и конфликтами!

Уже в машине я все же позвонила Аминаеву и решительно спросила:

— Славка, ты гей?

На том конце провода как-то подозрительно закашляли.

— Откуда такие мысли? — испуганно спросил бывший однокашник.

— Генрих сказал, что ты мечтаешь оказаться в одной постели с близнецами, — с огромным удовольствием сдала я брата.

— Так с девушками, а не с парнями! — возмущенно завопил Славка. — Пусть даже не мечтает, извращенец чертов! Да я ему за такие мысли морду набью!

— Не, не надо, — испугалась я за Славку. Потому что Генрих только выглядел интеллигентно, дрался он грязно, но эффективно. В армии научили. — Он просто тебя неправильно понял. До завтра, — промурлыкала я и наконец-то поехала домой.

Часть 24

И что вы думаете? Мои мечты о ванне и тортике осуществились совсем не так как я хотела! Нет, где справедливость спрашивается? Нет ее! У подъезда на лавочке как две бабки-сплетницы сидели мой шеф и какой-то смутно знакомый мужик, белобрысый и безликий в серой ветровке, черных штанах и грязных кроссовках. Рядом с ним стояла коробка с тором и лежала небрежно замотанная в полупрозрачный пакет бутылка шампанского. Это что за явление?

Я остановилась напротив мужчин и вопросительно приподняла бровь.

— Это Стас, начальник безопасности фирмы. Он хочет с тобой поговорить.

Стрельников поднялся глядя на меня так будто я предала интересы любимой корпорации и сбежала с годовым балансом на Гаити, где меня уже ждали миллионы и сундуки с бриллиантами… В мозгу тут же сгенерировалась картинка, как я радостно хохочу, улетая в закат на маленьком самолете, а по полю, засеянному пшеницей, за мной бежит Стрельников и что-то грозное кричит.

— … если ты угостишь нас чаем, то сможем все обсудить без посторонних глаз и ушей.

Я прослушала начало фразы, но ее конец мне не понравился, поэтому я послушала ноготком по циферблату часиков и отрицательно качнула головой.

— Рабочий день закончился. Приглашать в дом холостых мужчин — моветон, вдруг ваша маменька решит, что я вас соблазню прямо на коврике в прихожей и украду ключи от квартиры в центре Москвы и номер банковского счета. Нет-нет, Герман Андреевич, мне слишком дорога ваша репутация.

Ух, как он позеленел! Или наорет или уволит. Или убьет… На всякий слушай я сделал шаг в сторону двери. Но шеф только глазами гневно сверкал и ничего не говорил. Даже прощения за свою маман не попросил, гад! Мне стало вдруг обидно, он что тоже считает, что я нуждаюсь в его деньгах? Да пошел он на… Ну вот именно туда и пошел!