Ты умница, детка! - [23]

— А ты теперь будешь жить у нас? — спросил он.

— Нет, малыш, просто вчера было поздно ехать домой, — села Влада в кровати и потерла лицо, прогоняя остатки сна.

Павлик тоже еще был в пижаме. И как он догадался, что она тут? Вечера, когда заходила к нему перед сном, он крепко спал.

— Жалко, — расстроенно вытянулось детское личико. — Я бы хотел, чтобы ты жила с нами…

— А я бы хотела, чтобы ты умылся и переоделся к завтраку. Иначе… — хитро прищурилась Влада. — Иначе, я тебя защекочу! — сделала выпад и повалила Павлика на кровать. Но стоило ей только начать щекотать его, как он расплакался. — Я тебе сделала больно? — испугалась Влада, прижимая ребенка к себе.

Так она и не добилась ответа у Павлика, и успокоить его получилось не сразу. Через какое-то время Влада отправила мальчика к себе — умываться и переодеваться, договорившись с ним встретиться за завтраком. По ее мнению он уже был достаточно взрослым, чтобы справляться с утренними процедурами самостоятельно. Для этого ему няня уже не была нужна.

Влада ожидала встретиться за завтраком с Буровым. Интересно было, как он себя поведет, станет ли ему хоть чуточку стыдно за ночной дебош. Но за столом его не было, и она поинтересовалась у Ирины Леонидовны:

— А Кирилл Сергеевич уже уехал на работу?

— Так не видала я его с утра. Может, спит еще?.. Сорока на хвосте принесла, что вернулся он вчера поздно, — хитро добавила.

И кто же тут сорока? Уж не охранник ли, охочий до сплетен? Получается, что каждое утро домработница черпает у него свежую информацию про хозяина? Как-то это не очень порядочно, и не делает чести ни одному, ни другой.

И то, что Буров не присутствует за завтраком, Владе тоже показалось странным. В это время он как раз и отбывает на работу, насколько она успела изучить его привычки. Но возможно, Ирина Леонидовна права — и после вчерашних возлияний он решил поспать подольше.

— Папа у себя в комнате, — подал голос Павлик. — Спит и громко дышит.

— А обычно он дышит не так? — поинтересовалась Влада.

— Обычно нет… Обычно он делает вот так, — изобразил Павлик дыхание спящего человека — размеренное и медленное. — А сегодня вот так, — задышал он часто-часто.

— Да? Твой папа дышит странно, правда, Ирина Леонидовна? — посмотрела она на домработницу.

— А мне почем знать, — пожала та плечами. — Мое дело кормить хозяев и убирать дом, а за остальным я не слежу…

Удивительная черствость. А ведь речь может идти о жизни человека, хоть Влада и понимал, что излишне драматизирует. Но она считала, что многих бед можно было бы избежать, перестань люди быть настолько инертными по жизни.

— Ты кушай, а я пойду схожу к папе, — обратилась Влада к Павлику, вставая из-за стола. — Вдруг его нужно разбудить, чтобы не проспал на работу.

Уходя из гостиной, поймала на себе осуждающий взгляд домработницы, мол, лезешь не в свое дело, когда тебя не просят. Но с такой точкой зрения Влада была категорически не согласна, как и лезть в чьи-то дела не собиралась.

Глава 18

Влада постояла под дверью спальни Бурова, прислушиваясь к тишине. Не различив ни звука, решилась приоткрыть ее без стука.

Буров лежал к ней спиной, но под одеялом угадывалась его мощная фигура. И Влада сразу поняла, о чем говорил Павлик, — дышал Буров как-то поверхностно и очень часто.

— Кирилл Сергеевич, — позвала Влада, не решаясь войти.

Буров пошевелился и откинулся на спину. Одеяло по-прежнему укрывало его до подбородка, а лицо показалось Владе серым и безжизненным.

— Вам плохо? — встретилась она с его воспалено-мутным взглядом.

— Я в норме…

Что? В норме он? И это с таким-то голосом, как будто по горлу его прошлись наждачной.

Влада решительно приблизилась к кровати и прижала ладонь ко лбу Бурова. Тут же отдернула руку, обжегшись.

— Да вы же огненный! Так, я сейчас… — метнулась она к двери.

Сбежав по лестнице вниз, промчалась на кухню за аптечкой под удивленными взглядами домработницы и Павлика.

— Владочка, что случилось? Горим? — преградила ей путь Ирина Леонидовна.

— Кирилл Сергеевич заболел. Да пустите же меня! — решительно отпихнула она тучную женщину и буквально взлетела по лестнице.

Достав первым делом термометр, она стряхнула его и сунула под мышку вяло сопротивляющемуся Бурову. Он что-то пытался говорить, но Влада прикрикнула на него:

— Лучше помолчите! Как-нибудь без вас разберусь, что мне делать!

В глазах Бурова успела подметить усмешку, прежде чем веки его опустились, словно весили каждое по десять килограммов. И даже в таком состоянии он пытается иронизировать. Что за человек! Ведь она же видит, как ему плохо.

— Пора доставать, — проговорила Влада, выдергивая Бурова из дремы и забирая у него термометр. — Тридцать девять и пять. Кошмар какой-то!.. — принялась она искать в аптечке жаропонижающее.

Еще через пять минут она заставила упрямца выпить таблетку, чуть ли не силой разжимая ему зубы, и строго проговорила:

— Вы серьезно больны. Я вызываю врача! Температуру нужно сбить, а для этого мне придется укрыть вас простыней вместо одеяла. Терпите! — с этими словами она решительно сдернула с него одеяло, стараясь не обращать внимание на его обнаженное в одних плавках тело и крупные мурашки, что разбежались по коже. Но не слышать, как застонал Буров, она была не в силах. И от его стона мурашки уже побежали по ее коже, а вернее, по спине прокрался опасный холодок, так вдруг ей стало жутко.