Ты тоже виновен - [2]

Шрифт
Интервал

Почему убийство совершили именно в моей квартире? Случайно или... (Задумывается.) Ничего не могу понять... Боюсь, что полиция тоже ничего не поймет... Но все-таки, почему... (Пауза.) Нет, так не годится! Полиция не сумеет разобраться, и это ее только разозлит... И тогда подозрения обязательно падут на меня... Хотя, как мне кажется, нет никаких доказательств, что преступление совершил я. Но нет и доказательств, что я его не совершал... Ужасно, ужасно, как это ужасно... Влип в историю, которая и в дурном сне не приснится. (Пауза.) Да, хорошо бы иметь алиби!.. (Задумчиво.) Алиби... Чтобы доказать свое алиби, нужно знать точное время, когда его убили, иначе ничего не выйдет... (Подходит к Мертвецу, осматривает его. Потом, с опаской взявшись за рукав пиджака, поднимает его руку. Рука вяло движется вверх. Вздрогнув, выпускает ее.) Хм, кажется, труп еще не окоченел... Постой-ка, через сколько часов после смерти наступает окоченение?.. Во всяком случае, умер он совсем недавно... Черт возьми, но это же для меня еще хуже!.. Предположим, смерть наступила с час назад... (Далее он как бы ведет разговор с сыщиком.)

— Где и что вы делали в течение часа до того, как вернулись домой?

— Как мне помнится, бродил по городу.

— Бродили? И с какой же целью вы бродили?

— Просто бродил. Никакой особой цели у меня не было.

— Странно, кажется, сегодня вы пригласили к себе девушку? И в предвкушении такого удовольствия бродили по городу? Гораздо естественнее было бы побыстрее вернуться домой и подготовиться к ее встрече.

— Возможно. Но мне не хотелось возвращаться к себе задолго до назначенного часа.

— Вот оно что, вот оно что... выходит, вы собирались, если бы это удалось, сделать так, чтобы покойника первой обнаружила женщина.

— Ничего подобного! Неужели непонятно? Какой пустой и унылой выглядит в глазах влюбленного холостяка комната, когда он в ней один!..

— Очень уж вы нетерпеливы. Подождать нужно было всего какой-то час.

— Со стороны, в самом деле, может так показаться. Насмехайтесь сколько угодно — что я могу поделать...

— Все это верно, но вы сами должны признать, что ваше поведение ни в какие ворота не лезет, согласны?

— Не собираюсь возражать! Вы считаете меня виновным, но какие у меня могли быть мотивы?

— Вам-то они должны быть хорошо известны. В общем, поскольку я не имею доказательств вашей невиновности, у меня нет иного выхода, как признать вас виновным...

Приближаются шаги. Мужчина испуганно затаил дыхание. Подбегает к двери и запирает ее. Шаги минуют комнату.

...Дело нешуточное, ужасно, если этот дурацкий разговор действительно состоится!.. Невиновен-то я невиновен... но все же оставлять здесь мертвеца не следует... С чего же начать?.. Разумеется, пойти в полицию... Это неизбежно... Так, но прежде нужно хотя бы привести всё в порядок. (Подбегает к столу и роется в ящике.) Дневник, фотоальбом... О-о! (Возвращаясь к двери.) Они могут явиться источником самых непредвиденных недоразумений. (Неожиданно останавливается.) Нет, постой, выбросить в мусорный ящик на улице небезопасно... Все-таки совершено убийство... И будут тщательно проверять все места, где преступник мог спрятать оружие... Прекрасно, сожгу в жаровне...

Приволакивает жаровню. Вырвав из дневника страницы, заталкивает их в жаровню и подносит спичку. Вдруг испуганно встает.

Постой, это тоже немыслимо... Преступник ловко совершил убийство в чужой квартире, значит, он решил устроить все так, чтобы взвалить вину на меня... Взять хотя бы замок. Ясно, что этот тип открыл его с помощью отмычки... Он, конечно, и все остальное проделал так, чтобы комар носа не подточил... Черт возьми!.. Малейшая оплошность — и я погиб!

Подходит к Мертвецу, протягивает руку, чтобы повернуть его лицом вверх, однако не решается. Становится на колени, но не может заставить себя дотронуться до него и снова встает.

Да-а, малоприятное занятие... Черт возьми, даже когда умер отец и мне поручили заниматься похоронами, я не смог заставить себя притронуться к нему...

Оглядывается, приносит стул и, пользуясь им как рычагом, переворачивает Мертвеца на спину. Отпрянув назад, со страхом рассматривает его.

Во что превращается человек... Представить себе не могу, чтó он совершил, чтобы навлечь на себя такую злобу... (Глядя мимо его лица.) Оружием послужил не нож. Может, молоток, может, дубинка — что-нибудь такое... (Отворачивает полу пиджака.) Имя спорото... Мáстерская работа...

Ходит вокруг Мертвеца и проверяет содержимое его карманов.

А вдруг там моя визитная карточка или еще что-то, имеющее отношение ко мне, тогда, сколько я ни утверждай, что это абсолютно не знакомый мне человек, отвертеться не удастся. Пусто... Ни в одном из карманов нет ничего, пусто... Нет ничего, что позволило бы установить личность... Порядок. (Успокоенный, поднимается.) Постой! (Смотрит на жаровню.) Здорово я опростоволосился. Что подумает полицейский, когда увидит в жаровне золу?.. Из-за своей дурацкой уловки сам же угодил в западню...

Неожиданно раздается легкий стук в дверь. Мужчина испуганно замирает. Снова стук. Мужчина тихо задвигает Мертвеца под кровать. Стучат в третий раз. Мужчина растерян, не знает, куда спрятать остатки дневника и фотоальбома. Разгребает золу в жаровне и засовывает их туда. Приглаживает волосы, глубоко вздыхает и, притворно улыбаясь, идет к двери.


Еще от автора Кобо Абэ
Женщина в песках

«Женщина в песках» — культовый роман японского писателя Кобо Абэ.Женщине так трудно быть одной. Но с мужчиной еще труднее. Ведь мужчина так ценит свободу. Но однажды мышеловка захлопнется, и мужчина останется один на один — с женщиной. И жизнь утекает сквозь пальцы как песок. И только любовь и женщина помогают жить.


Человек-ящик

Благодаря романам «Сожжённая карта» и «Человек — ящик», имя японского писателя Кобо Абэ не только приобрело всемирную славу, но и вошло в список величайших писателей XX века. Основная тема его произведений — «я» и «другие» — неожиданно оказалась удивительно близка огромному количеству людей. Проблема «одиночества в толпе», которую автор рассматривает в своих романах-притчах, где герои живут в полуфантастических, полудетских, полудетективных ситуациях, до предела обострённых и возникающих на грани между жизнью и смертью, уже много лет не оставляет читателей равнодушными.


Призраки среди нас

Современный японский писатель Кобо Абэ известен читателю как автор романов «Женщина в песках», «Чужое лицо», «Сожженная карта».


Абэ, Кобо. Рассказы

Содержание: 1. Вторгшиеся (Перевод: В. Гривнин) 2. Вторжение (Перевод: Г. Иванова) 3. Детская (Перевод: Владимир Гривнин) 4. Жизнь поэта (Перевод: В. Гривнин) 5. За поворотом (Перевод: В. Гривнин) 6. Посланец (Перевод: В. Гривнин) 7. Руки (Перевод: В. Гривнин) 8. Смерть, к которой он непричастен (Перевод: В. Гривнин) 9. Солдат из сна (Перевод: В. Гривнин) 10. Тоталоскоп. (Идея тоталоскопа была на сто голов выше первобытной идеи объёмного кино. Тоталоскоп коренным образом также отличался от кино, воздействующего на элементарные органы чувств: на зрение, слух, обоняние.


Чужое лицо

В романе «Чужое лицо» описана драма человека, которому взрывом изуродовало лицо. Герой решает надеть маску и неожиданно осознает, что маска «легко может взять на себя роль прикрытия правды». Лицо и душа находятся в совершенно определенной зависимости. Если надеть маску, то можно решиться на что угодно, вплоть до преступления. А если каждый воспользуется маской, чтобы стать кем-то другим?..Произведения Кобо Абэ заставляют задумываться. Абэ непрост для восприятия, потому что он — художник слова, оперирующий не идеями, призывами или поучениями, а образами и метафорами, которые волнуют читателей, заставляя их сострадать, любить и негодовать.


Четвертый ледниковый период

Середина ХХI века. В результате таяния льдов Земле угрожает полное затопление. Специалисты по генной инженерии пытаются изменить геном еще не родившихся детей в надежде вывести новую породу людей – амфибий. Для выработки правильной стратегии в преддверии Всемирного Потопа ученые создают искусственный интеллект, способный прогнозировать грядущие события на основе анализа имеющихся фактов. Одна команда испытателей поручает машине сделать политический прогноз всепланетного масштаба, вторая – предсказать будущее одного, отдельно взятого, человека.