Ты погляди без отчаянья… - [54]

Шрифт
Интервал

Ты знаешь, друг, ее не превозмочь.
Испуганная вспышками зарницы,
                  Трепещет ночь.
То зашумит, то прекратится ливень,
И ветер завывает, заунывен…
Ничто не исцеляет мой недуг, —
         Ты знаешь отчего, мой друг.
                  Мой друг, о мой далекий друг,
         Росток, тобой посаженный в аллее,
                  Слезами ветерок поил, лелея;
И вырос малоти – и распустился вдруг.
                  Ты знаешь отчего, мой друг.
В моих объятиях рыдает безутешно
Твоя мелодия… И дождь, и мрак кромешный,
                  И ни души вокруг.
         Неужто ты забыл об этой ви́не?
         Она твоей осталась и поныне,
                  Мой друг, о мой далекий друг.

В месяце ашшин

Небо сегодня так ясно и сине.
         Утро, как чампак в цвету, золотисто.
В этом, быть может, последнем ашшине
         Сердце овеяно радостью чистой.
В ветре трепещутся, плещутся листья.
         Грустно вздыхает цветок облетелый.
В роще жасминовой – все голосистей —
         Птицы поют, отвлекая от дела.
В пору такую осеннюю в сказке
         Юный царевич уходит из дома.
Он отправляется, чуждый опаски,
         В путь неизведанный, в путь незнакомый.
Передо мною мелькают виденья
         Мира, где небыль мешается с былью.
Дали бескрайние светом и тенью
         Полный смятенья мой дух затопили.
И говорю я: «О друг мой желанный!
         В путь отправляюсь, печалью объятый.
Переплыву я моря-океаны,
         Клад отыщу в стороне тридевятой».
Вот и весна, отодвинув засовы,
         В двери вошла и ушла неприметно.
Пусто в жилище моем и на зовы
         Лишь откликается бокул приветно.
С ясного неба, сияньем одеты,
         Мысли нисходят – лазурной тропою.
«Друг мой, навеки потерянный, где ты?
         Час наступил – я иду за тобою».

Из книги  «Чаша листьев»   («Потропут»)

1936

* * *

Неприкасаемые… Не дозволено им и молиться, —
Священнослужитель у дверей – таких не допустит
              В дом божества.
Бога ищет везде и повсюду находит их светлая,
              Простодушная вера:
              За оградами сел,
              В звездах небесных,
       В лесу, на цветущей прогалине,
              В глубокой печали
Встреч и разлук, всех любимых и любящих…
              Не для отверженных общенье
               с божественным,
              Установленное, обусловленное,
       В четырех стенах, за наглухо замкнутой дверью.
              Не раз бывал я свидетелем
              Молений их одиноких
              При восходящем солнце,
Над водами Падмы, готовой размыть не колеблясь
              Древние камни святилища.
Видел: с ви́ной бредут они, вослед за своим напевом,
       Ищут братьев по духу на пустынных путях.
              Я – поэт, я – их касты.
Я – отверженный, мантры – не для меня.
       Тому, что несу божеству моему,
       Вход запретен в его тюрьму.
Вот вышел из храма служитель бога,
                     Ухмыляется мне:
                     «Бога увидел?»
                     А я в ответ: «Нет…»
                     Удивляется: «Или не знаешь дороги?»
                            «Нет…»
                     «И ни к какой не причастен касте?»
                            «Нет…»
              Годы прошли.
              И вот размышляю:
              «В кого же я верую?
                            Молюсь – кому?..»
                     В того, быть может, чье имя
                     Слышал в сторонних устах,
                     Вычитывал в книгах священных,
                     Разноязычных и разноплеменных?
                     Оправдать свой выбор упорствовал
                            Святыми молитвами, —
              Но жизнью не смог оправдать.
       Я – отверженный, я мантр не шепчу.
              Мантра моя от замкнутой двери святилища
              К земному ушла окоему,
              За любые ограды,
              К звездам небесным,
              В лес, к цветущим прогалинам,
              По терниям скорбной дороги
                     Встреч и разлук, всех любимых
               и любящих.
       Был я ребенком, когда впервые
              Затрепетала грудь
       Мантрой земли в ее первом цветенье,
              Мантрой, полною света.
              В саду
       Взорам явилась моим кокосовых пальм бахрома,
              Когда я сидел одиноко
На стене развалившейся, мхом приодетой.
Излилась, горяча, из предвечного жизни ключа
       Света струя, крови моей
Даровала биенье божественной тайны,
       Чуть внятная, шевельнулась память
       О сроках, отошедших в неведомое.
То было мерцание существа моего, еще
               не обретшего плоти,
       Растворенного в жаре прадревнего солнца.
              На осеннее жнивье любуясь,
       В круговращении собственной крови
       Я улавливал света бесшумную поступь, —
              Задолго до дня воплощения
              Следовал он за мной.
Изумленно ширилась мысль в беспредельном
                потоке,
                     Сознавая,
              Что ныне в свете творенья,
              В том самом свете я пробужден,
              Где лет и веков миллиарды
              Дремала моя предстоящая жизнь.
Каждодневно моленье само собой завершалось
       В радости бодрствованья моего.

Еще от автора Рабиндранат Тагор
Гитанджали

За книгу «Жертвенные песнопения» («Гитанджали», 1910) Рабиндранат Тагор удостоен Нобелевской премии (1913)


Крушение

«Обручение двух пар совершалось согласно старому индийскому обычаю: молодые люди не были знакомы до свадьбы, не любили друг друга и, вступая в брак, лишь подчинялись воле старших. Но во время бури на реке гибнут участники свадебных торжеств, и автор соединяет оставшихся в живых юношу и девушку, ошибочно считающих себя мужем и женой…».


Гóра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


...Это не сон!

Рабиндранат Тагор – величайший поэт, писатель и общественный деятель Индии, кабигуру – поэт-учитель, как называли его соотечественники. Творчество Тагора сыграло огромную роль не только в развитии бенгальской и индийской литературы, но даже и индийской музыки – он автор около 2000 песен. В прозе Тагора сочетаются психологизм и поэтичность, романтика и обыденность, драматическое и комическое, это красочное и реалистичное изображение жизни в Индии в начале XX века.В книгу вошли романы «Песчинка» и «Крушение», стихотворения из сборника «Гитанджали», отмеченные Нобелевской премией по литературе (1913 г.), «за глубоко прочувствованные, оригинальные и прекрасные стихи, в которых с исключительным мастерством выразилось его поэтическое мышление» и стихотворение из романа «Последняя поэма».



Утерянное сокровище

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Бабья доля

Имя Маргариты Агашиной в поэзии традиционно называют негромким. Так оно и есть. По всей России поют «Что было, то было», «А где мне взять такую песню…», «Подари мне платок», «Растет в Волгограде березка» и зачастую знать не знают, что эти прекрасные песни композитор Григорий Пономаренко написал на ее стихи. Нет для поэта награды выше! Негромкий голос Агашиной, впрочем, хорошо знаком любителям поэзии. Она – автор более двадцати стихотворных сборников, и, пишет ли о военной судьбе своего поколения или о трудной женской судьбе, – ее строгая, сдержанная лирика неизменно находит путь к читательским сердцам.


Я встретил вас… Стихотворения

О Тютчеве написано множество ученых и умных книг, однако вернее всех угадал тайну этой гениальной личности младший современник поэта Иван Тургенев: «О Тютчеве не спорят; тот, кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии». Сборник избранных стихотворений Федора Тютчева – подарок истинным ценителям русской поэзии.


Музыка жизни

Перед вами книга стихотворений Эльдара Рязанова. В этих простых и трогательных строчках угадывается высочайшая житейская мудрость и очень чистая душа автора.В книге использованы фотографии из архива автора.


Стихи о вампирах

Несравненный Дракула привил читающей публике вкус к вампиризму. Многие уже не способны обходиться без регулярных вливаний свежей крови, добывая ее на страницах новелл и романов. Но мало кто знает, что вампирам посвящали также стихи и поэмы Д.Г. Байрон, И. Гёте, М. Кузмин. С образцами такого рода поэзии можно познакомиться в этом сборнике. Найдут здесь жаждущие читатели и стихотворения, посвященные разнообразной нечисти, например, русалкам и домовым. А завершает сборник всеобщий данс макабр, в котором участвуют покойники, нерожденные младенцы, умалишенные и многие-многие другие.