Ты погляди без отчаянья… - [36]

Шрифт
Интервал

Павлина, и я, изумленный, смотрю на кружки
               изумруда,
И думаю, и говорю: кто ты? Зачем и откуда?
Робок наш ум и окован, привычки – что облако
                пыли.
Чужды чудес изумленья, глаза в безразличье
                застыли.
                     Что видит разум? – Застой.
                     Мир дряхлеет пустой.
Но ты обновленье души, весна, ты явила нам чудо.
Любуюсь тобой и тихонько шепчу – зачем и откуда?
Где я поныне живу? Я – гость, я в далеком
               пределе, —
Твоя голубая краса звучит мне в сельской свирели.
                     Пусть завершается год
                     И в темной одежде идет
Чойтро[70]… Скоро ты наземь уронишь листву, —
               но покуда
Чудной цветешь красотой. Зачем ты пришла
               и откуда?

Шал

Едва повеет от юга взволнованный и пьянящий
Ветер весны, тревогой врываясь в лесные чащи,
Лишь только хаосом алым деревья полаш зацветут,
Лишь землю багряной пыльцой посыплет
               раскидистый тут;
Едва закукует кукушка и цвет белоснежный бокула
Сплошной лепестков пеленой на дорогу ляжет
               и около, —
Один к тебе прихожу, о друг и отшельник, шал, —
Недаром ты к высям небес свое восхожденье
                свершал
И льешь величавый покой. В своей глубине
               сокровенной
Цветенье древних ветвей созерцаешь ты,
               самозабвенный.
В твой мир не ворвется бурей шумящая вкруг
                суета,
Мантрой по жилам струится творимая красота, —
В недрах глубинных солнца та вечная мантра спета.
Ты услыхал, совершив омовенье в потоке света,
Напев миротворный неба; недвижен, в покой
               углублен,
Безмолвствуешь, годы за годами длится твой
               вещий сон.
Ты в день приношения жертв обновляющейся
                вселенной
Свой дар божественный льешь из чаши красы
               совершенной;
Поток чудесно живительный, божественный
               аромат,
До края земли медлительно зеленые волны струят
Из недр далеких веков… О, мало ли царств с царями,
Возникнув, исчезли вмиг болотными пузырями!
Людей роковое тщеславье нелегкой дорогой неслось,
Не раз его колесницы ломалась хрупкая ось, —
Лишь пыль клубилась… Но ты, не зная дольнего
               бремени,
Стоишь, недвижимый отшельник; ты гость
               безмерного времени.
Друг неба, краской и цветом, ритмичным качаньем
               ветвей,
Поющим шелестом листьев ты с ветром веянье слей.
Века за веками текли, твоему изумляясь цветенью,
И путник в зной отдыхал, и пастух под ветвистою
                сенью.
Гнездо в ней птица свила, – но все к забвению
                шло…
Лишь ты в бесстрастье своем на мир взираешь
                светло.
О, сколько бусин невечных на нити у вечных четок!
Вращается круг бытия, пробег невечных короток.
Едва лишь к ним мимолетно притронется Дух
                земли,
Едва обретут имена – и их уже нет, ушли
В бездонное, в неисчислимое… Но канувшие
               мгновения —
В шумящей твоей листве, дрожащей от дуновения
Весеннего ветра… И память моя оживает… Вдруг
Возникнут под лепет лиственный и юность,
               и давний  друг.
Как часто по лепесткам луной озаренной аллеи
Среди благовоний весны, от песен весенних хмелея,
Мы шли и вели меж собою волшебнейшую из бесед;
В очах его распускался из сада райского цвет.
О юность, о первая дружба – что чаша с небесной
               амритою, —
И животворящие бури, и ночи, луною залитые,
Под древней сенью твоей! Исчезли, ушли навек…
Веселью сердец отвечал твой каждый цветок
               и побег,
И сочетались с душой в нераздельной мелодии
               стройной
И свет, и лепет, и смех, и леса ритм беспокойный,
И вешнего ветра порыв… И снова я здесь, я жив…
Но где же мой друг тех дней? Где чувства его, где
                сила,
Что сонмы ликующих волн к моим берегам
               доносила?
Где вольный жизни поток, где ветра юного шквал?
Не ты ли в аллее своей восторг наш первый сливал
С восторгом своим! Увы! В твоей сегодняшней сени
Не слышно тех давних дней. Сегодня в праздник
               весенний,
В сияние полной луны вливается молча печаль
Болящего смертного сердца.
               Смотрю в далекую даль…
Мечтаю… Иные придут, полнолунны, блаженны
               и пышны,
Весенние ночи… Но кто же положит к празднику
                Кришны
На листья лотоса бокул, кто альпона ныне черты
Составит под тенью твоей, твои прославит цветы
Призывным гимном? В мечтах я вижу праздник
                грядущий.
А тот, что ныне шумит, у дороги простерт с цветущей
Корзиной ночных приношений, и всем раздать он
                готов
Напевов своих ожерелье и связки весенних цветов.
Иные свернулись уже, другие еще не увяли.
Паломники подошли и с собой неувядшие взяли.
Так, глядя друг другу в лицо, цепями цветов
                сплетены,
С грядущим сливают былое волшебные ночи весны.

Медвяная

О, знал я, знал я – весна близка.
О, долго, долго я ждал, пока
Ладони сложенные цветка
       Раскроет моя лиана.
Спешил на заре подойти, посмотреть,
Как соком полнится юная ветвь,
Как будто свету шепчет: ответь,
       Ответь лиане медвяной!
Едва погрузится в сумерки день
И ляжет в листву золотистая тень,
Едва заколеблет древесную темь

Еще от автора Рабиндранат Тагор
Гитанджали

За книгу «Жертвенные песнопения» («Гитанджали», 1910) Рабиндранат Тагор удостоен Нобелевской премии (1913)


Крушение

«Обручение двух пар совершалось согласно старому индийскому обычаю: молодые люди не были знакомы до свадьбы, не любили друг друга и, вступая в брак, лишь подчинялись воле старших. Но во время бури на реке гибнут участники свадебных торжеств, и автор соединяет оставшихся в живых юношу и девушку, ошибочно считающих себя мужем и женой…».


Гóра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


...Это не сон!

Рабиндранат Тагор – величайший поэт, писатель и общественный деятель Индии, кабигуру – поэт-учитель, как называли его соотечественники. Творчество Тагора сыграло огромную роль не только в развитии бенгальской и индийской литературы, но даже и индийской музыки – он автор около 2000 песен. В прозе Тагора сочетаются психологизм и поэтичность, романтика и обыденность, драматическое и комическое, это красочное и реалистичное изображение жизни в Индии в начале XX века.В книгу вошли романы «Песчинка» и «Крушение», стихотворения из сборника «Гитанджали», отмеченные Нобелевской премией по литературе (1913 г.), «за глубоко прочувствованные, оригинальные и прекрасные стихи, в которых с исключительным мастерством выразилось его поэтическое мышление» и стихотворение из романа «Последняя поэма».



Утерянное сокровище

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Обстановочка

Легенда русской сатиры и тонкого юмора, сотрудник знаменитого «Сатирикона», человек с безукоризненным вкусом – Саша Черный (А. М. Гликберг, 1880–1932) прожил не очень долгую, но очень насыщенную жизнь, в которую вместилось многое. И неслыханная слава и популярность (по свидетельству современников, «не было такой курсистки, такого студента, такого врача, адвоката, учителя, инженера, которые не знали бы его стихов наизусть»), и Первая мировая война, куда он ушел добровольцем и участвовал в боях (он и умер как настоящий солдат и поэт – спасая людей во время пожара), и революция, которую он категорически не принял, и долгие годы скитаний по дорогам эмиграции.


Я встретил вас… Стихотворения

О Тютчеве написано множество ученых и умных книг, однако вернее всех угадал тайну этой гениальной личности младший современник поэта Иван Тургенев: «О Тютчеве не спорят; тот, кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии». Сборник избранных стихотворений Федора Тютчева – подарок истинным ценителям русской поэзии.


Музыка жизни

Перед вами книга стихотворений Эльдара Рязанова. В этих простых и трогательных строчках угадывается высочайшая житейская мудрость и очень чистая душа автора.В книге использованы фотографии из архива автора.


Стихи о вампирах

Несравненный Дракула привил читающей публике вкус к вампиризму. Многие уже не способны обходиться без регулярных вливаний свежей крови, добывая ее на страницах новелл и романов. Но мало кто знает, что вампирам посвящали также стихи и поэмы Д.Г. Байрон, И. Гёте, М. Кузмин. С образцами такого рода поэзии можно познакомиться в этом сборнике. Найдут здесь жаждущие читатели и стихотворения, посвященные разнообразной нечисти, например, русалкам и домовым. А завершает сборник всеобщий данс макабр, в котором участвуют покойники, нерожденные младенцы, умалишенные и многие-многие другие.