Ты погляди без отчаянья… - [28]

       Ведь дни ликованья еще не идут стороною,

       Ведь я еще полон веселою силой земною —

       Пропой же сегодня последнюю песню со мною,

                         О друг мой молчащий!

       Взгляни на меня, ощути, что душа в нас одна

       Пред вечной разлукой, которая предрешена.

Послушай, послушай, о птица бокуловой чащи,

Неужто не узнан тобой к переправе спешащий?

       Для берега нового я снарядился заране,

       Туда перевозят паромами воспоминаний,

       Налей, виночерпица, в чашу последних желаний

                         Напев веселящий.

Ничем я не стал, лишь твоим песнопеньям я друг.

       Пусть вечная ночь свой покой простирает

                вокруг.

Послушай, послушай, о птица бокуловой чащи,

Ты знак отрешенья поставишь на лоб мой

               горящий, —

       В безвестность уйти без личины имею я право,

       Пускай разобьет свой венец ослепительный

                слава,

       Я сбросить хочу повседневности ржавой

                         Панцирь теснящий.

Веди меня в дали по пыли незримых дорог,

       Чтоб, путь завершив, с безымянными слиться

                я мог.

Послушай, послушай, о птица бокуловой чащи,

Когда я уйду, мир не станет ни горше, ни слаще, —

       Я просто осыплюсь цветком в предвечернюю

                пору,

       Погасну звездою, что днем не является взору,

       Умчусь ветерком, подчиняясь судьбы приговору,

                         Из рощи шумящей,

В мерцающем золоте сумерек тихо солью

       С шуршанием листьев бамбуковых душу свою.

Солнце

Туч угрюмое скопленье, все в слезах, порою

                мглистой,

                          Меч подъемля, рассеки,

Воссияй, о солнце, ярче! Пусть твой лотос

               золотистый

                          Раскрывает лепестки.

Ты гремишь на звонкой ви́не, ты кудрями

               засверкало;

В сердце лотоса укрыто то священное начало,

                          Что вселенной жизнь дало.

Чуть родился я, о солнце, ты, я знаю, отмечало

                          Мне лобзанием чело.

И твое лобзанье душу мне наполнило до края

                          Всесжигающим огнем.

Пусть твой скорбный лад раздастся, бесконечно

               возникая

                          В песнопении моем.

Пробужденная лобзаньем, закипела кровь

               смятенно,

Песнь безумная куда-то поплыла самозабвенно,

                          Исступленно поплыла,

И душа моя рыдала тяжело, неизреченно —

                          Боль насквозь ее прожгла.

Там души моей подобье, где костры твои зардели,

                          Им отвесил я поклон.

На брегах незнанья слышен звук божественной

               свирели —

                          Ею сумрак побежден;

И душа свирелью стала, начинает песня литься,

Расцвели жасмины в рощах, водопад ревет-ярится,

                          Блещут сполохи сквозь тьму,

И с напевами свирели необорная струится

                          Жизнь по телу моему.

Жизнь моя – твоей частица, и плывет ладья мелодий

                          По стремнинам бытия.

Улыбаясь, ты решило, что в объятия природе

                          Попадет моя ладья.

И душа в лучах ашшина бьется, радуясь плененью,

Как на шефали росинки, где дрожат, сливаясь

               с тенью,

                          Пятна солнечных лучей;

И лучи твои на волнах пляшут, пляшут,

               к изумленью

                          Очарованных очей.

Из сокровищницы света ты мне дар приносишь

                чудный —

                          Кто красу его поймет?

Что мое воображенье и души тайник подспудный

                          Свяжет узами тенет?

Создадут твои посланцы вязь волшебную узора.

Только альпона рисунок на земле сотрется скоро,

                          Станет гол вселенной дом —

Столь же быстро да промчатся смех и слезы,

               скорбь и ссора,

                          Я не буду им рабом.

Пусть они соединятся с наступлением срабона

                          Под завесой дождевой,

В плеске листьев, в треске камня, в бубенцах

                                         сребристых звона

                          Легкой влаги ключевой,

В пляске бешеной бойшакха, опьяненного грозою,

В час, когда веселый Васант[59] с нами делится казною,

                          Будто здесь он навсегда, —

А потом за окоемом все, что нам дано весною,

                          Исчезает без следа.

Солнце, солнце, в день осенний жизнь даешь ты

               переливам

                          На свирели золотой.

Мир взволнован смехом, плачем, всем угрюмым,

               всем счастливым,

                          Ярким светом и росой.

Песнь моя куда стремится, как отшельница босая,

Обуянная мечтою, отрешенно отвергая

                          Все, что в силах дать земля?

Не к тебе ль она явилась, беззащитно заклиная,

                          Света яркого моля?

Песнь мою прими скорее, отвори врата чертога,

                          Я молю – внемли же мне!

Ей даруй покой блаженный, да сгорит ее тревога

                          В очищающем огне.

Прочерти пробор вечерний алой краскою заката

И поставь алмазный тилак[60] песне, спетой мной

               когда-то,

                          На задумчивом челе;