Ты найдешь меня на краю света - [48]

— И месье Биттнер очень расстроится.

Пройдя еще несколько шагов, я беспокойно взглянул на часы. Пять тридцать, время еще оставалось.

Всю вторую половину дня мы упаковывали и укладывали картины. Приветливый тамилец, обычно дежуривший ночью и сегодня явившийся на работу пораньше, помогал нам. Всего лишь четверть часа назад от дверей отеля отъехал груженный полотнами фургон, за рулем которого сидел Жюльен.

— Удачи! — шепнула мне на ухо довольная Солей, усаживаясь рядом с водителем.

Она махала мне из окна, пока машина не повернула на бульвар Сен-Жермен. Растроганный до щекотки в животе, я провожал влюбленных глазами.

Теперь я и сам был на пути к «краю света» и к своей прекрасной незнакомке, и с каждым шагом сердце мое билось все сильнее.

Я радовался, что мадемуазель Конти шла рядом. Постукивание ее каблуков наполняло душу покоем, придавало уверенности и помогало преодолевать этот не слишком долгий путь. Луиза сообщила, что заказала в магазине книгу о поездах, железных дорогах и о путешествии по Транссибирской магистрали, в которое до сих пор еще можно отправиться. Я кивал ей из вежливости, в то время как мысли были заняты совершенно другим. Мне вдруг вспомнилась блондинка на платформе Лионского вокзала, потом перед глазами снова промелькнули строчки из последнего письма Принчипессы и послышался проговаривающий их женский голос. А затем все это смешалось с восторженным рассказом мадемуазель Конти о путешествии из Парижа в Стамбул.

Я украдкой взглянул на часы. Прошло три минуты.

— Далеко еще? — спросил я мадемуазель Конти.

— Нет, мы почти пришли, — ответила она, тряхнув головой.

Я невольно вздохнул, и моя спутница еще раз тряхнула головой, теперь уже задорно улыбаясь.

— Что с вами сегодня? — спросила она. — Не помню, чтобы вы когда-нибудь так нервничали. Книжный магазин открыт до семи часов.

Тут я не выдержал и решил облегчить душу признанием.

— Ах, мадемуазель Конти, — сказал я, — видите ли… я иду туда не за книгой…

Я пришел в ужас от собственных слов и с ходу поведал всю историю, проникшись сочувственным взглядом молодой женщины в синем костюме. Я сильно нервничал, поэтому говорил без остановки. Через пять минут, когда мы стояли на пороге магазина «На краю света», Луиза Конти была моей лучшей подругой.

— Боже мой, как интересно! — прошептала она, толкая дверь. — Надеюсь, вы найдете здесь того, кого ищете.

Мадемуазель Конти заговорщицки мне улыбнулась и пошла забирать книгу.

Я глубоко вздохнул и огляделся.

«На краю света» не был похож на обычный книжный магазин. Здесь витал дух заколдованного места. Мне сразу бросилась в глаза статуя Давида в человеческий рост, копия работы Микеланджело, установленной на площади Синьории во Флоренции. В углах стояли маленькие кресла и диванчики, где можно было выпить чаю и кофе, — разумеется, все продукты fair trade.[30] На стенах висело множество книжных полок из темного дерева, особенно ценные тома хранились в старомодных книжных шкафах со стеклянными дверцами. А в промежутках между полками на стенах висели ностальгические картины с видами дальних стран. На столах разложены чудесные иллюстрированные тома, каких не найти в торговых сетях.

Однако больше всего меня изумил запах, который я почувствовал сразу, переступив порог: аромат юга.

Я пробежал взглядом по полкам, выбрал маленькую книжечку — путевые заметки одного англичанина девятнадцатого века, совершившего путешествие по Нилу, и сделал вид, что углубился в чтение. На самом деле я держал ухо востро и наблюдал за публикой в зале.

Здесь было много людей, однако я не заметил никого, кто годился бы на роль Принчипессы. Я ждал, поминутно поглядывая на часы. Очарование этого места действовало на меня вопреки моей воле и беспокойству. Продавщица, пожилая женщина с высоко поднятыми седыми волосами, обслуживавшая возле старого кассового аппарата студентов в джинсах и пуловерах, ласково улыбнулась мне. «Не волнуйтесь, ждите», — говорил ее взгляд.

Я прошел вглубь салона.

Моим изумленным глазам предстал зимний сад. В одном из его углов стояла старинная повозка с обитыми красным шелком скамьями, в которой сидела молодая рыжеволосая женщина и читала. К ней прильнула девочка с огромным белым бантом в распущенных волосах. Обе они, очевидно мать и дочь, были достойны кисти Ренуара. Но я их не знал.

Напротив оказался большой белый диван со множеством подушек, над которым была натянута москитная сетка, образующая нечто вроде палатки. Рядом стояла пальма. Однако не Лоуренс Аравийский устроился в этом углу с книгой в руках. Это была Луиза Конти.

Она вопросительно взглянула на меня, и я чуть заметно пожал плечами. Потом я снова вернулся в торговый зал. Вот зазвонил колокольчик, и я выжидательно уставился на дверь. Однако это оказался всего лишь студент, покидавший магазин со стопкой книг под мышкой.

— Обращайтесь, если потребуется моя помощь, — сказала мне доброжелательная продавщица, когда на часах уже было без пятнадцати семь.

Понимаю, я выглядел странно, снова и снова просматривая книжные полки с выражением отчаяния на лице. Периодически я возвращался в зимний сад, чтобы перекинуться несколькими словами с Луизой Конти, которую попросил никуда не уходить.