Ты можешь изменить мир. Как 57 подростков боролись за свои идеалы – и победили - [10]
Когда в новостях сказали об этом, я ужинал дома с родителями. Помню, как это на нас повлияло. Помню, как подумал: мне стоит быть осторожнее, потому что я не знаю, как на меня отреагируют окружающие люди. Надо думать о том, что я ношу, как выгляжу, когда иду по улице, что я делаю.
Тогда я не злился – просто еще не понял, что все это значит, – но с годами я все больше расстраивался оттого, что мне приходилось подстраиваться под людей, чтобы тем было комфортно.
Я вырос в привилегированном районе, поэтому моя жизнь отличалась от жизни других афроамериканцев. Я знал, как начать разговор, чтобы людям было спокойно рядом со мной. Это тоже казалось несправедливым. Конечно, на меня повлияли события, о которых я узнал, изучая историю. В 1955 году повесили Эмметта Тилла. Этого 14-летнего мальчика обвинили в оскорблении белой женщины в магазине и линчевали. Просто еще одно преступление, совершенное из ненависти.
Вот почему я пошел на митинг Black Lives Matter («Жизни чернокожих важны»). Мне хотелось увидеть, как эти проблемы затрагивают других людей, особенно из менее благополучных районов. Я просто подумал: полезно сходить, чтобы услышать истории людей, узнать об их опыте.
На этих митингах я видел огромное количество белых людей, которые поддерживают движение Black Lives Matter. Это обнадеживает. Очень обнадеживает. Одни люди, с которыми я общался, считают это движение слишком политизированным, а другие боятся участвовать, чтобы не привлечь к себе нежелательное внимание. Жители зажиточных районов часто боятся за свою репутацию в обществе. А я считаю, что митинги позволяют увидеть вам другие точки зрения и понять, как они сложились. Это всегда важно.
Например, я не понимаю, почему люди настроены против спортсменов и спортсменок, которые преклоняют колено во время гимна[11]. У них есть право на это. Есть много военных, которые не считают подобные действия неправильными. Это не выступление против страны, а попытка привлечь внимание к проблемам чернокожих людей в обществе. Это мирный протест.
Мне кажется, что о жестокости по отношению к чернокожим людям начали говорить чаще, и это хорошо. Проблема становится все более и более заметной. Надеюсь, больше людей обратят внимание на происходящее и остановят жестокость. Мои родители выросли во времена сегрегации, поэтому многое из этого кажется им нормальным. И я знаю: они надеются, что мы с братьями не пройдем через подобное. Они воспитывали меня человеком, который стремится к единству и становится частью того, во что верит. Таким я и остаюсь.
«Я НЕ ПОНИМАЮ, ПОЧЕМУ ЛЮДИ НАСТРОЕНЫ ПРОТИВ СПОРТСМЕНОВ И СПОРТСМЕНОК, КОТОРЫЕ ПРЕКЛОНЯЮТ КОЛЕНО ВО ВРЕМЯ ГИМНА. ЭТО НЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ПРОТИВ СТРАНЫ».
Одиссей, 16 лет, Москва, Россия
«Я заметил, что дома очень похожи на людей: у каждого из них есть индивидуальность, судьба, возраст, предназначение».
ОДИССЕЙ
16 ЛЕТ, МОСКВА, РОССИЯ
В моей жизни есть тема, которая не дает мне покоя: мне хочется, чтобы в Москве не разрушали старинные дома. В июне 2019 года я создал Telegram-канал на эту тему, а раньше смотрел другие группы, возмущенно репостил что-то оттуда, добавляя свои комментарии. Со временем я стал больше читать (в том числе и те статьи, которые раньше репостил не читая), а потом сам стал создавать посты. Мне нравилось делать ликбезы к основным понятиям, которые используются в градозащите. Например, я писал о том, что такое «памятник архитектуры» и чем реконструкция отличается от реставрации.
Сейчас, когда я отлистываю написанное назад, мне бывает стыдно за свой тон: такой диванно-аналитический, иногда ужасно экспрессивный. Помню, как мама читала эти посты с ухмылкой. Сейчас стараюсь отнестись к этому с иронией – как будто это не я делал, а какой-то ребенок.
Мы с родителями прожили полтора года в Германии, и это стало для меня непростым испытанием: мне тогда было около десяти лет и я только-только начал социализироваться за границей, как мы снова вернулись в Москву. Здесь у меня не было друзей, и я часто бродил по городу безо всякой цели. Мне нравилось обращать внимание на всякие значки вокруг себя и расшифровывать их: сначала марки машин – вот «пежо», вот «тойота» вот BMW, потом я углубился в изучение метро – карт, названий станций, номеров вагонов и депо, историй разных веток. И вот однажды, после подземелья, я слонялся по городу и обратил внимание на дома вокруг. Архитектура тоже полна знаков и символов, примет времени. Я заметил, что дома очень похожи на людей: у каждого из них есть индивидуальность, судьба, возраст, даже предназначение.
Каждый раз, когда я узнаю о том, что собираются разрушить историческое здание, – мне становится удушающе неуютно, как будто речь идет о живом существе. Я считаю неправильным, что историю, иногда многовековую, убивают ради сиюминутной цели. Уже долгое время градозащитники борются, например, за комплекс зданий Бадаевского завода. На этой почве мы даже списались с другими активистами, и мне предложили готовить тексты для группы, посвященной этой проблеме.
