Ты меня любишь - [12]

— Я уже все продумала. Мы запускаемся в начале следующего года, — сообщает Меланда, словно мне это интересно, и берет твой стакан с водой. — Кстати, МК, ты прочитала последний вариант общей концепции?

Ты виновато оправдываешься и достаешь из сумочки пакетик сахарозаменителя. Она делает такую мину, словно это косяк или биография Билла Косби[6].

— О нет, дорогая, — принимается причитать она. — Хватит себя травить.

Ага, вот и попалась. Подсознательно она хочет твоей смерти, но пока даже сама этого не понимает, а ты и не догадываешься. Как грустно…

— Знаю, — откликаешься ты, — но все никак не могу бросить.

Я молчу — ты так нас и не представила. Меланда пьет твою воду и вздыхает:

— Кстати, моего тренера наконец-то уволили. Не одна я на него жаловалась.

Ты замечаешь, что никогда не ходила в спортзал, и мне безумно интересно и хочется расспросить тебя поподробнее, но Меланда снова влезает в разговор с жалобами на своего «мерзкого тренера». Какого черта! Было бы неплохо, если б она сама хоть иногда следовала правилам, написанным на своей футболке, — «ПОЗВОЛЬ ЕЙ ВЫСКАЗАТЬСЯ». Ты подмигиваешь мне и… Погоди! Это что, подстава?

— Меланда, — говоришь ты, — пока не забыла: это Джо. Я тебе о нем рассказывала. Он работает волонтером в библиотеке. Переехал сюда несколько месяцев назад.

Протягиваю руку.

— Рад познакомиться, Меланда.

Вместо того чтобы нормально пожать мне руку, она ее то ли поглаживает, то ли похлопывает. И нет, это не подстава. Мое первое впечатление оказалось верным. Ты испытываешь меня, словно новичка, желающего вступить в закрытый клуб, а Меланда ревнует и строит козни, прямо как подпевала-неудачник в дешевых молодежных мелодрамах.

— Чудесно; еще один белый мужчина, который хочет диктовать нам, что читать, — усмехается она и кладет свою липкую ладонь на мою руку. — Шучу. Просто день был тяжелый.

Ты строишь мне глазки, как в первый день в библиотеке — «пожалуйста, потерпи еще немного», — пока Меланда жалуется на своего мерзкого тренера, который попросил Грега, баристу в «Пегасе», не продавать ей печенье. Ты молча слушаешь и киваешь, будто психоаналитик.

— Зато Грег предупредил тебя. Поступил как честный человек.

— Ну да, — фыркает Меланда, — он смеялся, рассказывая мне об этом, а значит, и с тренером моим ржал… Хорошо, что его уволили.

Ты снова киваешь, доктор Мэри Кей Димарко, но стоишь на своем:

— Не забывай, Грег целый день за прилавком — чего только от людей не наслушается… Мне он показался хорошим парнем. К тому же, представь, если б он промолчал и ты ничего не узнала бы.

У тебя явно талант: ты сумела пристыдить ее, не обидев, и вот она уже самокритично называет себя в шутку Стервозой Злобиной, но теперь ты ее перебиваешь:

— Прекрати, Меланда. Кто из нас святой?

Я хочу содрать с тебя трусики на этом красном диване, но вместо этого просто согласно киваю и говорю:

— Точно, Мэри Кей.

Моя улыбка предназначена тебе, и Меланда чувствует ток между нами, чувствует, что она лишняя. Отводит глаза и делает вид, что осматривает закусочную. Ты слегка подталкиваешь ее:

— Ну, хватит о грустном. У тебя ведь на этой неделе свидание с парнем из Сети? Как его, Питер?

Меланда фыркает и не смотрит в глаза ни тебе, ни мне.

— Из Сети? Скорее, из свинарника! Он прислал мне скабрезный анекдот о Золушке, и, разумеется, я сразу на него пожаловалась.

— Ты знаешь, как я отношусь ко всем этим приложениям…

Меланда ничего не отвечает, разворачивается ко мне, впивается взглядом и спрашивает:

— Ну а ты, Джо? Знакомишься по интернету?

Она не дура: видела, как я смотрел на тебя, и решила меня подловить, но я не стану вести себя словно последний засранец и высмеивать ее сомнительные привычки.

— Нет, но я бы зарегистрировался, чтобы написать Питеру пару ласковых.

Ты смеешься: тебе понравилась моя шутка, а Меланде — нет.

— Как мило… Вот только я не помню, чтобы просила кого-то за меня заступаться. Ясно?

Я не лезу в склоку. Представить страшно, сколько фоток с членами ей присылают в личку и как часто отказывают. Ты берешь ситуацию в свои руки и меняешь тему.

— Слушай, Меланда, как там успехи у моей дочери? Только честно.

— Нормально.

Поворачиваешься ко мне и говоришь, что Меланда знает о Номи почти все. Для той это явно повод для гордости — она считает себя чуть ли не членом вашей семьи. Говорит, что Номи уже охладевает к Дилану Клиболду. Ты вздыхаешь с облегчением:

— Слава богу… Я надеялась, что она перерастет этот этап.

— Конечно, — вставляю я, потому что у меня тоже есть право голоса. — Взрослея, дети неизбежно проходят через разные этапы.

Меланда хмурится.

— Я бы не стала недооценивать чувства молодой женщины и называть их «этапом»…

Все-таки она меня ненавидит: на твою фразу ни слова не возразила, хотя, по сути, ты сказала то же самое, что и я. Да, не сидеть нам вместе втроем, попивая винишко, в обозримом будущем. Я все понял. Ты заботишься о ней, потому что она одинока и никому не нужна. Она рассказывает о том, какие идеи Номи предложила для ее воображаемого инкубатора, но для твоей дочери она не тетя Меланда, а просто надоедливая чужая тетка.

Ты чуть не подпрыгиваешь и кричишь: