Ты или никогда - [32]
На потолке висит электрическая лампочка. Петр ее включает, свет в комнате желтеет.
Он рассказывает, что живет здесь с Женей, старым другом из консерватории, и иногда Ванессой (женщина с блестками). Теперь Женя продает каштаны, а Петр играет на аккордеоне. Сезонами, в этом городе, уточняет он. Ради заработка. Свой первый инструмент, скрипку, он оставил дома.
— Элвис на скрипке — спасибо, не хочу. It don’t swing.[52]
Третий продавец каштанов, Костя, сейчас живет не здесь, а у какой-то девушки. Петр пожимает плечами.
Он стряхивает пепел в банку из-под ананасов. Разводит руками.
— But I miss Piter.[53]
Сегодня он не стал покупать сосиски. Он скучает по дому. Но напевает и кипятит воду в кастрюльке, зажигает огарок свечи и ставит на стол в пашотнице, окружив газетами. Я стою у картонной коробки. Потом сажусь. Он напевает, глядя на пузырьки, они гудят, лопаются.
Петр достает банку растворимого кофе, кладет в воду, подает мне первую чашку.
Кофе крепкий.
Потом мы сидим, свеча горит.
Вдруг ему что-то приходит в голову.
— We could watch films. I could show you something.[54]
Он быстро встает, завешивает окно спальными мешками, перекинув их через карниз. Они скрывают лишь половину окна. Становится чуть темнее.
— Wait.[55]
Некоторое время он ищет что-то в платяном шкафу в прихожей и, наконец, достает проектор. Большой и черный. Впереди большая линза, через которую проецируется изображение. Петр, прищурившись, дует на нее. Достает из заднего кармана очки, которых я раньше не видела. Четырехугольные, с коричневыми дужками и толстыми стеклами. Петр надевает их, они скользят вниз, к кончику носа. Продолжая щуриться поверх очков, он достает полиэтиленовый пакет, роется в нем, достает содержимое: катушки с пленкой, двадцать три штуки, складывает на пол возле ног, внимательно рассматривает каждую. Сортирует, раскладывает в две кучки. На полу, на матрасах мягко. Тепло. Вокруг. Я снимаю сапоги, сижу в колготках. В красивых колготках. На матрасе. На соседнем сидит Петр, очень деловой. Вдруг он что-то восклицает, хватает одну катушку, подносит к очкам, смеется.
— Ну давай!
Петр вставляет катушку в проектор, надавливает, чтобы прочнее сидела, счищает грязь предметом, найденным на полу, — вязальным крючком. Наконец, нажимает на большую кнопку внизу.
Загорается лампа проектора.
На потолке высвечивается большой белый квадрат.
Петр поворачивает ручку, вперед.
Движение сопровождается звуком вращения.
Что-то крутится, крутится колесо.
Квадрат на стене все еще белый.
Петр устанавливает картинку, поворачивает ручки.
Квадрат становится меньше, четче.
Вдруг видно серую массу, переменчивый свет, небо.
Петр закуривает, идет к окну, поправляет один из мешков.
— Черт возьми!
Он возвращается. Ложится рядом со мной, вытянувшись во всю длину, опираясь на правый локоть. Резко толкает проектор, сигарета в уголке рта. Пепел сигареты падает на пол между матрасами. Картинка вздрагивает.
И вот.
На стене.
Это Элвис.
Настоящий.
— Элвис, — говорит Петр. — Look.[56]
Это Элвис. Не худой и не юный, у него широкие черные бакенбарды, он одет в белый обтягивающий комбинезон с золотой вышивкой на груди. У него за спиной целый оркестр, перед ним море разодетых зрителей, сидящих на своих местах. Вокруг него и всего изображения — рамка телевизора, кнопки, а за телевизором обои, кажется, зеленые и цветастые.
Из всех звуков слышно лишь жужжание катушки, которая вращается вперед, вперед.
— Rapid city, — говорит Петр. — The twenty-first of June, 1977.[57]
The last tour.
Это огромный концерт, теперь вся публика аплодирует, все встают. Элвис что-то говорит, но нам слышен лишь звук катушки. Его губы шевелятся. На секунду становятся видны лица зрителей, они смеются. У Элвиса черные глаза. И вот он их закрывает.
— Unchained melody, — говорит Петр. — Смотри.
The last song.[58]
Элвис сидит с закрытыми глазами, на стуле за пианино, на самом краешке, на краю моря.
И Петр поет, пока Элвис шевелит губами.
На матрасах тепло. Я молчу, мне тепло, голос Петра заполняет все уголки комнаты.
На стене — Элвис крупным планом, его рот. Он не смотрит на публику, он сидит, закрыв глаза. Во время пения все его большое, белое тело будто бы наполняется, лицо разглаживается, а затем, с выдохом все прекрасное и печальное струится к слушателям. Здесь, в комнате поет Петр, наполняя ее целиком, но я не знаю, для кого он поет. Его взор далеко отсюда, он повторяет жесты Элвиса на стене, играет на воображаемой гитаре — может быть, все это репетиция, Петр словно поет для себя. И за спиной у него невидимый оркестр, он слышит каждый инструмент, каждую ноту.
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
Новый остросюжетный роман широко известного у нас западногерманского писателя дает весьма четкое представление о жизни сегодняшней ФРГ. И перемены в общественно-политической обстановке в стране, вызванные приходом к власти в 1983 году правых сил, и финансовые махинации, в которых оказался замешан даже федеральный канцлер, и новая волна терроризма, и высокий уровень безработицы, и активизация неофашистских сил — все это волнует автора. Книга читается легко, детективный сюжет захватывает читателя и держит его в постоянном напряжении.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
Помните ли вы свой предыдущий год? Как сильно он изменил ваш мир? И могут ли 365 дней разрушить все ваши планы на жизнь? В сборнике «Отчаянный марафон» главный герой Максим Маркин переживает год, который кардинально изменит его взгляды на жизнь, любовь, смерть и дружбу. Восемь самобытных рассказов, связанных между собой не только течением времени, но и неподдельными эмоциями. Каждая история привлекает своей откровенностью, показывая иной взгляд на жизненные ситуации.
Воспоминания о детстве в городе, которого уже нет. Современный Кокшетау мало чем напоминает тот старый добрый одноэтажный Кокчетав… Но память останется навсегда. «Застройка города была одноэтажная, улицы широкие прямые, обсаженные тополями. В палисадниках густо цвели сирень и желтая акация. Так бы городок и дремал еще лет пятьдесят…».