Твоя улыбка - [8]

— Доброе утро, сынок, — я услышал усталый голос отца и немного вздрогнул, потому что было непривычно слышать не женский голос мамы. — Чем занимаешься?

— Пытаюсь написать статью, которая должна была быть готова пару недель назад, — я немного засмеялся, но принял прежнее выражение увлеченности в работе, когда увидел строгость во взгляде отца.

— Я не помню таких случаев, когда ты не отдавал письменные работы в срок, — он немного смягчился и продолжил. — Для какого журнала работаешь? — по его глазам можно было прочитать, что его это действительно интересовало.

— У нас довольно маленькое и скромное издательство. Ты вряд ли слышал о журнале «Истории о правде».

— Конечно, нет, я же покупаю каждый его выпуск, — он засмеялся детским смехом, и его ответ не был похож на иронию.

— Ты не шутишь?

— Нет, конечно. Я покупал его, потому что знал, что там твои статьи, — сейчас я выглядел довольно глупо, я всегда боялся этого.

— Но, почему ты тогда спросил, где я работаю?

— Я хотел узнать, ответишь ли ты то, что есть на самом деле. Насколько я тебя помню, ты всегда все приукрашивал, чтобы не выглядеть человеком, который ничего не добился.

Его слова были верными, уже в который раз, отчего я был зол на себя и свои недостатки, ведь именно это и могло отталкивать других от меня в общении. Мне стало ужасно стыдно за все, что я когда-либо делал.

— Я бы соврал, если бы нигде не работал. Мне нравится работать в этом журнале, где статьи пишут честные люди, и в том тексте нет ни капли лжи, — я прекрасно понимал, что не входил в число тех честных людей, которые были дружелюбными.

— Я знал об этом. Ты извини, если я сказал что-либо не то, ладно? — я был удивлен, он никогда не извинялся за свои слова, потому что говорил открыто и только правду, на которую нельзя было обижаться.

— Я пойду в свою комнату, мне нужно закончить мысль и начать собираться на встречу, — я поднялся и собрал свои листы с текстом.

— Не забудь позвать ее на ужин, — папа радостно крикнул мне, когда я выходил из кухни, и я улыбнулся его настойчивости.

Я прекрасно осознавал, что ушел не для того, чтобы закончить работу, даже отец это понимал. Я был слишком взволнован предстоящей встречей. Я старался не показывать это волнение при отце, но он и без моего выражения лица догадался, что я с нетерпением ждал предстоящего часа, чтобы собраться и уйти.

Часть пятая

Я ужасно боялся того, что вновь начну жаловаться на свои проблемы и так и не спрошу о том, как ее дела. Я был уверен, что она ждала этого от людей, которым помогала, но уже, может быть, потеряла надежду на это.

Я тоже был ужасен, как все, с кем она общалась. Я только недавно осознал, что прося помощи, я не собирался благодарить за нее кого-либо. Я не должен был жить таким образом, по таким правилам. Я жалею о том, что понял это только сейчас, когда пробежал довольно длинный путь в бегстве от самого себя.

Я обрадовался, когда увидел на стрелках настенных часов — два часа вечера — и начал быстро собираться, надеясь на лучший исход событий. Я правда верил в это и в то, что я буду уделять внимание лишь ей и мое гнилое тщеславие попрощается со мной.

Я собирался выйти довольно рано, поэтому решил пойти пешком к нашему месту встречи. Перед выходом отец дал мне пару советов и пожелал удачи. Он был рад за меня, возможно и потому, что об Адели знал лишь он, что давало ему некое преимущество перед матерью.

Я ждал ее там, где мы гуляли вчера, и меня переполняло приятное чувство перемен. Я вздрогнул, когда услышал ее голос. Он был довольно жалобным, и не смотря на нее я мог предположить, что она вот-вот заплачет.

— Я понимаю, что Вы больше не собираетесь ждать, когда я верну долг, но я Вас прошу, будьте хоть немного добродушны. Дайте мне еще немного времени. Я работаю, и мне осталось собрать еще немного денег. Я обещаю, я верну все до копейки, только мне нужно время, — ее слова были немного наивны, а именно в том, что кто-то даст ей время. Я, конечно, не знал, о каком долге шла речь, но мог предположить, что ей не позволят тянуть слишком долго. — Три месяца? — она произнесла это с болью в голосе, и я слышал за спиной, что она говорила это, будучи совсем рядом ко мне. — Хорошо, я согласна, только не звоните мне больше, я Вас умоляю! — она понизила голос, быть может, потому, что заметила меня впереди и не хотела, чтобы я интересовался ее проблемами.

Через мгновение я почувствовал, как мои глаза прикрыли ее ладони, и улица услышала громкий и детский смех Адели.

— Привет! — я увидел на ее лице яркую улыбку, когда она произнесла это, и теперь я не мог слышать той горечи в голосе, которая была минута назад.

— Привет, — я ответил ей, перенимая ее улыбку на себя, и заметил под ее глазами еще больше тональной основы, чем было вчера. Эта область выделялась особенно сильно, потому что была слишком светлой. Старики, наверное, даже не заметили этого, а я просто не смогу решиться спросить ее об этом.

— Ты поговорил с матерью? — она спросила меня, когда ощутила на себе мой пристальный взгляд.

— Исход был таков, что теперь я живу у отца, — я боролся с тем чувством, которое хотело забрать все внимание себе. Тщеславие никогда не покинуло бы меня.