Твоя - [26]
— …
— Посмейся немного, это полезно твоему футболисту.
— …
— Вот так мне нравится. Давай рассказывай.
— Мое пузо вдруг становится твердым, очень твердым, а потом отпускает. Я подумала, не знаю, ну, вдруг твоя жена поймет, что это может быть.
— Девочка, ты что, смеешься надо мной?
— Нет, почему?
— Это схватки. У тебя уже подошел срок?
— Понятия не имею.
— Да ты придуриваешься…
— …
— А врач тебе что сказал?
— Ну, я… я не была у врача с тех пор, как это случилось.
— А хуже всего то, что ты не шутишь…
— …
— Ладно, оставайся там, где ты есть, я за тобой заеду и отвезу в больницу.
— В больницу?
— А где еще ты собираешься рожать малыша, девочка?
— То есть, может быть, это уже началось?
— Я понятия не имею, я коммивояжер, продаю застежки-молнии и все такое, девочка, но на всякий случай я тебя прямо сейчас доставлю в больницу. Назови мне адрес этого торгового центра.
— …
— Алло…
— …
— Алло!!!
— …
— Да твою же мать! Разъединили!
30
Труп Алисии Сориа достали из холодильника и поместили на стол. На бумажной табличке было написано ее имя. Личность установили несколько дней назад, по зубам и форме прикуса. Медальон с инициалами и датой рождения с точки зрения судебной медицины не являлся достаточным доказательством. А для всех остальных — вполне. Отец знал, что это она. И мать тоже. А также Чаро, Эрнесто и Инес, хотя они и не видели медальона.
Едва открыли пластиковый мешок, по комнате стал распространяться трупный запах.
— Тело находится в состоянии сильного разложения, — продиктовал судмедэксперт своему помощнику, который делал заметки для протокольного заключения.
Приступили к осмотру трупа. Сначала — внешнему, отыскивая следы травм, порезы, пулевые отверстия. Работа обычная, но сложная, ведь тело достаточно сильно разложилось, и, что еще хуже, скорее всего ненужная, ведь все указывает на то, что девушка утонула. Рутина. Эксперт перевернул тело и продолжил осмотр. Что-то привлекло его внимание.
— Кровоизлияние в вещество спинного мозга, — продиктовал он ассистенту.
Затем потрогал шею, сверху вниз и снизу вверх. И добавил:
— Компрессионный перелом шестого и седьмого шейных позвонков с полным смещением и разрывом спинного мозга.
Еще раз перевернул тело. С этим трупом все оказалось не так уж очевидно, поэтому эксперт взял ланцет и сделал надрез на теле в форме буквы «Y». Осторожно, чтобы не задеть груди Алисии. Сделав разрез, эксперт вернул ланцет ассистенту и раздвинул кожу руками. Затем он взял у своего помощника электропилу и стал вскрывать грудную клетку. Взломал грудину, раздвинул ребра и добрался до легких. Ассистент занялся остальными внутренними органами. Достал их, затем взвесил и измерил каждый в отдельности. Начиная с легких. Стало понятно, что Алисия умерла не от утопления.
— В легких следов воды не обнаружено, — продиктовал судмедэксперт.
Помощник в свою очередь начал вырезать матку, чтобы затем, как обычно, поместить в формалин вместе с остальными органами. Но после первого надреза у него возникли какие-то сомнения, и второй разрез он сделал гораздо осторожнее. Третьего же делать не стал. Подозвал судмедэксперта. Тот подошел, раздвинул ткани, посмотрел, кивнул и продиктовал:
— Возможна беременность сроком около двенадцати недель.
Они аккуратно зашили труп и обмыли его.
Снова поместили тело в пластиковый мешок, закрыли его и отправили обратно в холодильник.
31
Эрнесто ждал меня в комнате. Я пошла за ящиком из-под инструментов. Поднимаясь по лестнице с ящиком в руках, я все никак не могла избавиться от странного ощущения — будто бы это часть какого-то странного кинофильма и сейчас камера следует за мной, ступенька за ступенькой. Я — главная героиня, нахожусь в самом центре экрана, освещена прожекторами. Мне даже пришла в голову мелодия, подходящая к подобным сценам. Это было немного странно. Но мне нравилось, я чувствовала собственную важность, собиралась сделать то, что ляжет в основу будущего благополучия моей семьи. После этого я буду относиться к классу избранных. Тех, чьи поступки влияют на жизнь остальных людей. А ведь есть и такие, кто не оставит по себе никакого следа. Очень печально. Как моя мама, которая всю жизнь только и делала, что ненавидела папу, а это оставило свой след лишь на ней самой. Я говорю о ней довольно много, но все-таки это ее жизнь и ее муж. Я тут ни при чем. Как Лали. Если бы мама его убила, было бы совсем другое дело, но она его просто ненавидела. Да и я сама, если бы не все эти события, начало которым положил несчастный случай с Алисией, тоже так и коптила бы небо до самой смерти. Зато теперь я поднималась по лестнице, будто королева, которая держит в руках дары богам, дабы вознести их на алтарь (то есть в руках у меня ящик из-под инструментов, который я несу Эрнесто в комнату).
Когда я вошла, Эрнесто сидел на кровати. Я поставила перед ним ящик и села с другой стороны. Это тоже прекрасно. Мы с Эрнесто сидим на кровати и вместе занимаемся каким-то делом. Как в молодости, когда мы разглядывали фотографии или по утрам не спеша читали утреннюю газету. Я не могу поклясться на Библии, что мы действительно делали то или другое. Через двадцать лет брак перестает быть таким, какой он есть, и становится таким, каким мы хотим его видеть. Некоторые даже путают события, которые происходили на самом деле, с теми, что только могли бы произойти. Правда и вымысел так тесно переплетаются, когда вспоминаешь семейную жизнь, особенно такую стандартную, как у нас. Не знаю, рассматривали ли мы когда-нибудь с Эрнесто фотографии, лежа в постели, но ведь это вполне могло быть. Так что я снова ощутила ту близость, что существовала между нами когда-то.
У современной аргентинской писательницы Клаудии Пиньейро есть поклонники в разных странах, ее читают на разных языках. Успеху Пиньейро способствует и то, что ее лучшие книги были экранизированы, в том числе романы «Твоя» и «Вдовы по четвергам». Действие «Вдов по четвергам» (роман удостоен премии «Кларин», жюри которой возглавлял нобелевский лауреат Жозе Сарамаго) происходит в «элитном» поселке, расположенном недалеко от Буэнос-Айреса. Здесь живут богатые, уверенные в себе и в своем будущем люди. Здесь они создали для себя «зеленый рай», отгородившись от остального мира высоким забором.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.