Твой соблазнительный обман - [37]

– Он сразу что-то заподозрил бы, если бы мы умолчали о таком очевидном месте, где можно спрятаться. Он был настолько уверен, что обнаружит там Шанса, что заглянул бы туда и без моей подсказки, – ответил Гидеон, подходя к брату.

– В следующий раз лучше помалкивай! – Норгрейв не обманул. За ширмой никого не было. Он потянул ближайшую занавеску и сердито уставился на брата.

– Ну и где же он?

Рейнбо и Сент-Лион тоже подошли поближе.

– Шанс выпрыгнул в окно, – предположил виконт.

Торн изумленно смотрел на своих товарищей.

– В таком состоянии Шанс обязательно сломает себе шею, если упадет. – Он открыл окно и стал вглядываться в темноту внизу. В ноздри тут же ударила жуткая вонь от нечистот и сгнивших продуктов. – Шанс! – позвал он, еле удерживаясь, чтобы не повысить голос.

У двери мог подслушивать Норгрейв.

Все четверо высунулись в открытое окно и стали ждать, когда же их приятель отзовется. Через минуту напряженного ожидания они услышали:

– Он ушел?

Торн с облегчением опустил плечи:

– Как ты на улице оказался? Упал? Ударился?

– Что за предположения! – возмутился Шанс. – А как, по-твоему, я здесь оказался? Спустился вниз, хотя последние метры преодолевал исключительно благодаря сноровке, потому что улицы не видел. Наверное, я бы хорошо подумал над планом Гидеона, если бы видел получше и смог разглядеть ту шаткую жердочку, на которой стою.

– Оставайся на месте. Я сейчас спущусь, – сказал Торн.

Снизу послышалась слабая мольба:

– Побыстрее. Здесь в мусоре кишат крысы. Не говоря уже о том, что воняет тут, как от ночного горшка.

Торн взглянул на брата и тут же ощутил непреодолимое желание извиниться за то, что накричал на него.

– В этом и заключался твой план?

Гидеон пожал плечами:

– Пока ты отвлекал Норгрейва, мне показалось разумным придумать план побега, пока маркиз не потребовал обыскать помещение.

– И бутылку ты разбил намеренно.

– Да, – кивнул его брат. – Я решил, что маркиз обязательно воспользуется тем, что ты отвлечешься, чтобы вломиться в номер. Он бы ни за что не поверил тебе на слово, что Шанса здесь нет.

– Впечатляет! – похвалил Рейнбо, глядя на Гидеона с восхищением.

В ответ на это Гидеон лишь передернул плечами, но было видно, что ему приятно. Черт побери, даже Торн гордился смекалкой брата.

– За это стоит выпить, – предложил Сент-Лион, подходя к столу, заставленному бутылками с вином, среди которых стоял поднос с едой. Он выбрал одну бутылку и внимательно изучил ее.

Торн не собирался оставаться. Норгрейв не ошибся в одном: для «Акрополиса» у него был не тот темперамент.

Рейнбо поднял брошенную шляпу Торна и швырнул ему.

– Передавай мои извинения своему кузену. Скажи, что я позже искуплю свою вину.

Торн поймал шляпу и рассмеялся. Его светлость был слишком самолюбив, чтобы искупать перед кем-то вину.

– Ты остаешься? – мимоходом спросил он у брата.

– Да, – ответил Гидеон. – Дорогу домой я найду.

– Вот и чудно, – ответил он, заметив, что Сент-Лион поднял руку. – В следующий раз, когда встретимся, место будет выбирать не Рейнбо.

– Согласны, – воскликнули Гидеон и Сент-Лион, несмотря на вялый протест герцога.

– Все уже забыли, что я сижу здесь с крысами весь в грязи? – донесся в комнату сквозь открытое окно голос Шанса.

Глава 12

Городской дом был готов к приезду лорда Девика.

Оливия прошлась по библиотеке. Коллекция книг хозяина этого дома была столь же богата, как и коллекция ее отца, но тем не менее отличалась разнообразием. Когда прошлой весной они с отцом приехали сюда, Оливия отобрала около двадцати книг, которые собиралась прочесть в Лондоне. Ей удалось осилить двенадцать, что, если верить словам леди Фелстед, на одиннадцать книг больше, чем нужно. Маркиза отругала девушку за то, что она отклоняла бесчисленные приглашения, которые каждый день доставляли на порог ее дома.

Гордость не позволяла Оливии признать, что светские дамы игнорировали их с отцом. После смерти матери Оливии лорд Девик стал избегать шумных балов и чаще проводил вечера в своих любимых клубах. Чопорные матроны вычеркнули его имя из списка гостей, и на много лет все вообще позабыли, что у него есть дочь. Да, прошлой весной она посетила несколько балов и четыре раза была в театре. А еще она ходила в музеи и пару раз бывала на научных лекциях. Ей нравилось проводить тихие, спокойные вечера дома, пока остальные девушки – ее сверстницы – кружились в вихре светской жизни.

И все же леди Фелстед едва удар не хватил, когда она в конце концов узнала, что отец Оливии не сделал ничего, чтобы исправить сложившуюся ситуацию. Она не раз жарко спорила с ним за закрытыми дверями, но подобные перепалки всегда заканчивались тем, что маркиза покидала их дом, недовольно поджав пухлые губы. В глазах ее пылало негодование. Под конец пребывания в Лондоне отец отвел дочь в сторону и поклялся, что в следующем сезоне все будет иначе.

Оливия очень в этом сомневалась.

Но все вокруг были уверены, что этой весной, в отличие от прошлого года, благодаря безропотности ее отца, усилиям леди Фелстед и стремлению леди Грисдейл стать хозяйкой Тревершем-хаус, все сложится иначе. Нанимая слуг и приводя в порядок дом, Оливия мысленно готовилась окунуться в светский водоворот, который, как все ожидали, ее с энтузиазмом подхватит.