Твой сладкий поцелуй - [80]

— А мы? — поинтересовался Йен, отодвинув свою тарелку. — Нас тоже отблагодарят?

— Да. Стаффорд считает нашу работу выполненной, — сообщила Анжелика. — Меня уведомят об этом сегодня. Гарри, ты теперь можешь покинуть службу у Крейна.

— А я? — вскинул на нее глаза Йен. С его отчетливым шотландским акцентом и впечатляющей фигурой не могло быть и речи внедрять его в чей-то дом. Считалось, что он всегда будет выделяться. Сам Йен говорил, что ему с лошадьми привычнее общаться, чем с людьми, и Гарри вынужден был признать, что им нужен кучер, который знает свое дело.

— Значит, мы расстаемся?

— Я не против, катать тебя по городу, — ухмыльнулся шотландец, — особенно когда на тебе костюм старика, в котором ты, похоже, едва в состоянии дышать, но сон в конюшне приятнее.

— Я тогда пойду. — Гарри вскочил на ноги, взял шляпу, камзол и вышел. В голове теснились мысли.

Неужели все действительно завершено? Стаффорд не дурак, и если он уверен, что они схватили изменника, значит, так и есть. Гарри не тешил себя мыслью, что знает больше или даже столько, сколько знает об этом деле Стаффорд. Он предполагал, что, возможно, утечка информации, которая так встревожила Сидмаута, могла идти через повара. Ему легко было проникать всюду и собирать информацию. Радикально настроенный тип, желающий пожертвовать собой, вполне мог это сделать.

Но что-то не давало Гарри покоя, хотя он даже не мог точно понять, что именно. Все-таки казалось нелепым, что главным подозреваемым оказался повар. Или же Гарри ожидал, что самолично разоблачит преступника и обретет всю полагающуюся в таких случаях славу. Может, ему хотелось, чтобы виноватым оказался Тобиас Крейн, потому что он проявлял интерес к Марии.

Из-за этого Гарри пребывал в сильном раздражении и явился в дом Крейна с опозданием.

Однако это упущение осталось незамеченным. Когда он проскользнул в комнату, готовый выслушать упреки, Крейн с видом старого и больного человека сидел в своем кресле-каталке, укутавшись в плед. Он едва заметил приход Гарри, долго молчал и смотрел в окно. Гарри тихо прошел к своему столу и сел работать, приводя в порядок журналы. Любое послабление при тяжелом характере Крейна было счастьем, но сейчас его безразличие лишь окончательно испортило настроение Гарри. Почему старик так упал духом? Что все-таки за этим стоит?

— Таун, — произнес, наконец, Крейн.

— Да, сэр?

Лорд вздохнул. У него был серый цвет лица, словно на него упала тень и там осталась.

— С вами все в порядке, милорд? Мне позвать Джаспера?

— Что? — хмуро спросил Крейн, потом поднял ко лбу жилистую руку, которая заметно дрожала. — Для своих лет я себя чувствую нормально. Джаспер ведь не в состоянии исцелить старость. — Он немного выпрямился в своем кресле и опять вздохнул. — Пиши письмо.

Для Гарри это стало привычным делом. Он взял листок бумаги и перо.

— Джону Раску. Syringareticulate,[4]— начал диктовать Крейн, и в его голосе появились прежние живые нотки. — Осторожно подрежь ветки там, где цветы опали. Я привезу несколько черенков, когда вернусь в Бримстоу, и, возможно, удалю несколько кустов, чтобы посадить новые. Пометь все кусты, которые нездоровы или теряют силу, и сожги те, что поражены вредителями.

Послание растянулось на три страницы. Гарри послушно скрипел пером, помня о том, что ему недолго осталось это делать. И хотя он был рад никогда больше не писать трактаты на ботанические темы, ему не хотелось покидать свой пост немедленно. Крейн скоро уедет в свое деревенское поместье, и до этого времени Гарри может остаться, а потом просто заявит, что не желает покидать Лондон. Он столько времени маскировался, что теперь ему казалось неправильным уволиться и просто так исчезнуть. Хотя не важно, что Крейн думает о нем теперь.

— И последнее, — произнес Крейн, и Гарри почувствовал облегчение. — Liliumcandidum.[5]— Он помолчал немного, поджав губы. — Да, Liliumcandidum. Собери все листья с клумбы, срежь покороче стебли. Не пропусти ни одного стебля. Это надо сделать сегодня, с большой осторожностью. — Крейн замолчал, слышался только скрип пера Гарри.

Гарри закончил писать и поднял глаза на Крейна. Тот сидел с хмурым лицом. Старик казался маленьким и печальным, закутанный в свой плед. Он смотрел в окно, а пальцы теребили бахрому.

— Нет, их надо удалить из моего сада, — пробормотал Крейн.

Гарри отдал ему письмо. Крейн, прежде чем взяться за ручку, пробежал его глазами.

— Оно должно уйти немедленно, — сказал старик.

— Да, сэр. — Гарри свернул письмо, запечатал и положил перед Крейном.

— Эти лилии — старейшие и красивейшие растения в моем саду, — вздохнул старик.

— Зачем же их тогда удалять? — осмелился спросить Гарри. Он лучше всех знал, насколько Крейн привязан к садовым растениям; впервые он дал указание срезать стебли своим любимцам.

— Они не станут расти с Syringareticulate, которую я собираюсь посадить там. Ничто не должно препятствовать Syringa. — Крейн взял письмо. — Нет, не надо отправлять его. Позови Джаспера, он его доставит. Я плохо себя чувствую и больше сегодня в твоих услугах не нуждаюсь. Можешь идти.

Удивленный Гарри поклонился и вышел.