— Эй, стойте! — со стороны «ПЛАТы» к детям подбежал Черепок. — А где твоя прежняя малышка? — спросил он Тинга, изумленно рассматривая Астрик: одета в такое же голубенькое платьице, такого же роста, но совсем другая.
— Это ее сестренка. — Тинг лукаво посмотрел на Астрик.
— Жаль, — вздохнул Черепок. — Я хотел пригласить ее в нашу компанию. Тут совсем рядом.
— Мы спешим домой, — заторопился Тинг.
— А мне интересно, — заупрямилась Астрик.
Они прошли мимо рынка и оказались на пустыре, посреди которого стоял дом, похожий на заброшенную охотничью сторожку. Поднялись по шатким ступенькам крыльца. Скрипнула дверь, из прихожей высунулся черный клюв на длинной шее.
— Что, бродяга, соскучился? Повезло тебе: не пустили на пух и мясо. — Черепок погладил лебедя, и они вошли в аккуратную комнатушку с ветхой, но сносной мебелью.
— Садитесь, — по-хозяйски пригласил он. — Здесь мы в безопасности. — И, вздрогнув, настороженно обернулся к двери. — Кто-то идет. — Он вышел и тут же вернулся, весело потирая голую голову.
За его спиной выросли двое: девушка росточком с первоклашку и коротконогий человек со столь огромным животом, что выглядел почти шарообразным.
— Брикет на вашу голову! — звонко выкрикнула девушка.
— Колибри, мы же договорились, — поморщился ее спутник.
— Здравствуйте, — поправилась Колибри. — О, Шар, у нас гости!
— Клянусь своим животом, они нравятся мне! — пробасил Шар, рассматривая Тинга и Астрик.
Сбросив с ног туфли, Колибри бесцеременно растянулась на диване.
— Не понимаю, что делает здесь эта малышка? — повернулась она к Астрик. — Ты такая нормальная, аж тошно. Этот же дом — наше убежище от взглядов. Люди так бестактны! Думают, что мы страдаем из-за своей внешности, и не стесняются рассматривать нас как зверушек. Но наши истинные страдания — от их невоспитанности. Природа накуролесила с нашими генами, и вот вам — мутанты. Впрочем, обычные люди уже редко рождаются в этом городе.
— Ты вечно преувеличиваешь, Колибри, — поморщился Шар, с трудом унимая одышку. Живот его колыхался, лицо распаренно покраснело и покрылось росой пота.
— Колибри права, — поддержал девушку Черепок. — Куда ни заглянешь, повсюду склоки, споры и все по одному и тому же поводу. Жить становится сложнее и сложнее. На днях я пришел помыться в баню, а мне сказали — нужна справка о том, что «Асин-тон — не Асин тон». А вчера в парикмахерской потребовали справку противоположного содержания: «Асинтон — не ас Интон». И никто не замечает, как под ногами колышется земля от ворчанья старого Керогаза.
— К тому же люди теряют индивидуальность, — вздохнула Колибри. — Нынче только мы, мутанты, еще похожи на самих себя, и то потому только, что нам трудно скрыться под масками. Все подражают друг другу, копируют знаменитостей. Нацепила эстрадная певица на голову тюрбан, и через пару дней в тюрбанах красовались все девушки Асинтона. Человек теряет свое «я» и превращается в…
— … обезьяну! — хлопнула в ладони Астрик.
— Верно, — кивнул Черепок. — Ибо обезьяна — это «о» (образ) — «без» — «я» — «на» (тебе!), за то, что не думаешь собственной башкой. Но больше всего меня тревожат холодильники. Сегодня за час их прошло по проспекту в два раза больше, чем вчера. Они настраивают мужей против жен, родителей против детей, ссорят продавцов с покупателями, учеников с учителями и даже верующих со своим богом.
Дети, взглянув на часы, заторопились домой, как вдруг Астрик что-то сшибло с ног, и она почувствовала, что преждевременно проваливается в чулан, откуда невнятно ощущалось присутствие сменившей ее сестренки.
— С ней дурно! — взвизгнула Колибри, увидев стремительную метаморфозу девочки.
Собравшиеся в растерянности окружили ее, не зная, что предпринять.
— Не пугайтесь, это вместо Астрик появилась Гастрик, — объяснил Тинг, досадуя на то, что возвращаться домой придется с этой маленькой страшилой. — Та самая, о которой ты спрашивал, — сказал он Черепку.
Еще не совсем очнувшись от внезапного превращения, впервые совершенного усилием воли, покачиваясь на еще дрожащих ногах, Гастрик оглядела присутствующих и победно захохотала, растягивая и без того длинный рот до внезапно распухших толстых ушей.
— Вот! Я пришла! — наконец вымолвила она, успокоившись.
Все продолжали смотреть на нее молча, с оттенком ужаса в глазах, ибо никогда не видели ничего подобного.
— Я вам что, не нравлюсь? — вызывающе спросила она.
— Глупости, — засуетился Черепок, первый очнувшись от шока, — Именно ты и была нужна нам.
— А вы тут все, как на подбор, красавчики, — съехидничала Гастрик, переводя взгляд своих выпученных глаз с одного мутанта на другого.
— Зато ты перещеголяла всех, — отпарировала Колибри, оскорбленная нахальством девчонки.
Тинг расстроенно наблюдал за происходящим: он-то надеялся, что явится домой с Астрик, и тем самым смягчит гнев и ее, и своих родителей, потому что девочка толково объяснила бы в чем дело. И вот на тебе: эта жабка вылезла минут на сорок раньше положенного.
— Ну, продолжайте беседу, — она вскарабкалась с ногами на диван и приняла выжидательную позу.
Черепок кашлянул в замешательстве:
— Мы в общем-то обо всем переговорили. А тебе я хочу сказать, чтобы приходила сюда как в родной дом.
