Творения, том 10, книга 2 - [31]

". "Все это, – говорит, – Христово, и нет ничего нашего". Видишь ли его отличие от лжеапостолов? Последние хвалятся, что они в проповедь о Христе приносят нечто свое; а он, напротив, ставит в похвалу себе то, что ничего не называет своим. "ибо похвала наша, – говорит, – сия есть свидетельство совести нашей, что мы в простоте и богоугодной искренности, не по плотской мудрости, но по благодати Божией, жили в мире" (Похваление наше сие есть, свидетельство совести, яко не в мудрости плоти, но благодатию Божиею жихом в мире) (2 Кор. 1: 12). И как те приобретение земной мудрости вменяли в похвалу себе, так он, напротив, вменяет себе в похвалу незнание ее. Потому и здесь говорит: "И кто способен к сему?" А если мы сами по себе недостаточны для этого, то все происходящее (с нами и чрез нас) есть дело благодати. "Ибо мы не повреждаем слова Божия, как многие" (Несмы бо, якоже прочии нечисто проповедающии слово Божие) (ст. 17).

3. "Хотя мы, – говорит, – и возвещаем много великаго, однако ничего не присваиваем себе, напротив, все относим ко Христу. Мы не хотим подражать лжеапостолам, которые много присваивают себе самим. Это значило бы поступать подобно торгашу, когда он подделывает вино, или продает за деньги то, что надлежало бы давать даром". В самом деле, мне кажется, что (апостол) здесь осмеивает и любостяжание (лжеапостолов), и опять намекает на то, о чем я прежде говорил, т. е. что они проповедуют божественное с примесью своего собственного. Обличая тот же порок, и Исаия говорил: "корчемницы твои мешают вино с водою" (1: 22). Хотя это сказано о вине, но не будет погрешности, если кто отнесет это и к учению. "Не так, – говорит, – поступаем мы; но что вверено нам, то и предлагаем другим, и преподаем учение чистое – без всякой примеси – почему и присовокупил еще: "но проповедуем искренно, как от Бога, пред Богом, во Христе" (но яко от чистоты, но яко от Бога, пред Богом, во Христе глаголем). "Мы, – говорит, – не с тем проповедуем, чтобы обманывать вас, как бы свое даруя вам что-нибудь, или от себя что-нибудь привнося и примешивая, но "как от Бога", т. е.: "не говорим, будто от себя что-нибудь даруем вам, но утверждаем, что все даровал Бог". Выражение "как от Бога" именно и значит – ничем не хвалиться как своим, но все приписывать Богу. "Во Христе проповедуем" (Во Христе глаголем), – т. е., "все говорим не от нашей мудрости, но просвещаемые силою Христовою". Напротив, любящие хвалиться не так проповедуют, но как бы привнося что-нибудь свое. Потому и в другом месте (апостол), обличая таких проповедников, говорит: "Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?" (Что имаши, егоже неси приял? Аще же и приял еси, что хвалишься, яко не прием) (1 Кор. 4: 7).

Самая высокая добродетель – приписывать все Богу и ничего не почитать своим, ничего не делать для приобретения славы человеческой, но все – для благоугождения Богу, потому что Он (а не другой кто) потребует от нас отчета. В наше же время порядок этот извращен. Ныне мы не столько боимся Того, кто некогда воссядет на судилище и потребует от нас отчета в делах наших, сколько страшимся тех, которые вместе с нами предстанут на суд. Откуда же у нас эта болезнь? Откуда проникла в наши сердца? От редкого помышления о будущем и крайней привязанности к настоящему. Оттого мы так легко впадаем и в злые дела; и даже если делаем что-нибудь доброе, то делаем только напоказ, так что и отсюда для нас происходит вред. Ты не один раз глядел бесстыдными глазами на женщину, и утаил это как от той, на которую посмотрел, так и от спутников твоих; но ты не скроешь этого от Ока, никогда не дремлющего. Еще прежде, чем человек совершит грех, Оно уже видело в душе его преступную похоть, и внутреннее неистовство, и бурное и необузданное движение помыслов. Тот, кто все видит, не имеет нужды в свидетелях и доказательствах. Итак, смотри не на подобных тебе рабов. Если и похвалит дела твои человек, для тебя нет в том никакой пользы, как скоро не примет их Бог; равным образом, если и похулит их человек, нет в том для тебя никакого вреда, как скоро не похулит Бог. Напротив, высоко ценя мнение подобных тебе рабов, а не страшась и не трепеща негодования Судии, смотри, не прогневай Судию. Итак, презрим похвалу человеческую. Доколе станем унижаться и пресмыкаться по земле? Доколе будем порываться к земле, когда Бог влечет нас на небо? Браться Иосифа не сделали бы умысла убить своего брата в пустыне, если бы, как должно, имели пред очами своими страх Божий (Быт. 37). Равным образом и Каин, если бы боялся суда Божия, как надлежало бояться, не сказал бы Авелю: "иди, и пойдем на поле" (Быт. 4: 8). В самом деле, для чего ты, жалкий и несчастный, отлучил брата своего от отца и увел в пустыню? Разве Бог не видит и на поле твоего дерзкого преступления? Как ты не научился из случившегося с твоим отцом, что Бог все видит и присутствует при всех наших делах? Но почему, когда (Каин) не признавался в своем преступлении, Бог не сказал ему: "от Меня ли Вездесущего и знающего даже тайные помышления ты скрываешь?" Потому, что он не мог еще хорошо понимать этих свойств Божиих. Что же сказал ему Бог? "