Творения, том 10, книга 1 - [20]

Укажешь ли на свое военное звание и приведешь его в оправдание своей беспечности? Но и это извинение неосновательно. Корнилий был сотником, однакож воинская перевязь нисколько не препятствовала его благочестию. Ты, когда занимаешься с шутами и танцовщицами, проводишь все время на зрелищах, не ссылаешься ни на необходимые дела по военной службе, ни на страх пред начальниками; а когда мы приглашаем в церковь, тогда – бесчисленные препятствия. Что же ты скажешь в тот день, когда увидишь пламя, огненные реки и неразрешимые узы, и услышишь скрежет зубов? Кто поможет тебе в тот день, когда увидишь ремесленника, праведно проведшего жизнь свою, наслаждающимся великой славой, а себя, который ныне украшаешься нежными одеждами и дышишь благовониями, невыразимо страждущим? Какая польза будет тебе от богатства и изобилия, и какой вред ремесленнику от бедности? Потому, чтобы нам не потерпеть этого, устрашимся сказанного и приложим всякое старание к совершению дел необходимых. Таким образом, умилостивив Бога за прежние грехи свои и присоединив добрые дела в будущем, мы сможем получить царствие небесное, благодатью и человеколюбием (Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь).

[1] Гр. "μη οντα"=букв."несуществующее"

БЕСЕДА 6

"И когда я приходил к вам, братия, приходил возвещать вам свидетельство Божие не в превосходстве слова или мудрости, ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого" (1Кор.2:1-2).

1. Ничто не может сравниться в деятельности с душею Павла, или лучше, не с его душею, – так как он не сам достиг этого, – но с благодатью, которая действовала в нем и побеждала все. И сказанного прежде достаточно было для низложения гордости превозносившихся своею мудростью; достаточно было даже и части сказанного. Но чтобы победа была славнее, он продолжает свою речь, попирая уже поверженных противников. Смотри: привел пророчество: погублю премудрость премудрых: показал премудрость Божию в том, что Бог кажущимся безумием низложил внешнюю мудрость; объяснил, что немудрое Божие премудрее человек; указал, что Бог не только научил чрез людей неученых, но и призвал также неученых; а теперь он доказывает, что и самый предмет проповеди и способ проповедания могли бы иных смутить, однако не смутили. Не только, говорит, ученики – люди простые, но и я проповедающий. "И я, братие", – опять называет их братиями, чтобы смягчить суровость речи, – "приходил возвещать вам свидетельство Божие не в превосходстве слова". Но, скажи мне, если бы ты захотел придти с высоким словом, мог ли бы? Я, говорит, если бы и хотел, не мог бы: а Христос, если бы восхотел, мог бы (послать); но Он не восхотел, чтобы победа сделалась славнее. Потому и выше, доказывая, что делом Христа и Его волею было, чтобы слово проповедовалось с такой простотой, он говорил: "ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать, не в премудрости слова" (1Кор.1:17). А воля Христа много важнее, несравненно важнее воли Павла. Таким образом, говорит, не высоким словом и не помощью красноречия я возвещаю свидетельство Божие. Не сказал: проповедь, но: свидетельство Божие, что также могло не нравиться, так как он везде проповедовал о смерти; потому и присовокупил: "ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого". Говорит это потому, что он был совершенно чужд внешней мудрости, как и выше сказал: "приходил не в превосходстве слова". Нет сомнения, что ему можно было иметь и это; тот, чьи одежды воскрешали мертвых и тень исцеляла болезни, тем более мог душой своей усвоить красноречие. Последнее свойственно и ученикам, а первое выше всякого искусства. Следовательно, кто знал то, что выше искусства, тот тем более мог знать низшее. Но Христос не попустил этого, потому что это не было полезно. Потому Павел справедливо говорит: "ибо я рассудил быть незнающим ничего", так как и я желаю того же, чего Христос. Мне кажется, что апостол беседует с нимн (коринфянами) гораздо проще, нежели с другими, для того, чтобы низложить гордость их. Итак слова: "ибо я рассудил быть незнающим ничего" сказаны в противоположность внешней мудрости. Я пришел к вам, говорит он, не сплетать силлогизмы и софизмы, или говорить что-либо подобное, но только возвестить, что Христос распят. Те (мудрецы) говорят много и ведут длинные речи о бесчисленных предметах, составляя суждения и умозаключения и сплетая тысячи софизмов: а я пришел к вам говорить не о чем другом, как только о том, что Христос распят, и всех их превзошел, что и служит неизреченным знамением силы Проповедуемого. "И был я у вас в немощи и в страхе и в великом трепете" (1Кор.2:3). Вот еще другое важное обстоятельство. Не только верующие – люди простые, не только проповедующий – человек простой, не только способ учения исполнен простоты, не только самый предмет проповеди может смущать, так как предмет этот – крест и смерть; но вместе с тем были и друтие препятствия, именно опасности и козни, ежедневный страх и гонения. Немощью он часто называет гонения, как например "