Творения, том 1, книга 2 - [42]

" (Иса. 40:22); и в другом месте говорит: "вот народы - как капля из ведра" (Иса. 40:15). Не принимай этих слов поверхностно, но вникни в них и исследуй: перечисли все народы, сирийцев, киликиян, каппадокиян, вифинян, жителей Евксинского Понта, Фракии, Македонии, всей Греции, живущих на островах, в Италии, за нашей областью, на островах британских, савроматов, индийцев, населяющих землю персидскую, и другие бесчисленные народы и племена, которых и по именам мы не знаем; все эти народы, говорит (пророк), "как капля из ведра". Какую же, скажи мне, часть этой капли составляешь ты, испытующий Бога, перед Которым все народы, "как капля из ведра"? Но для чего говорить о небе, земле, море и природе человеческой? Взойдем мыслью на небо и обратимся к ангелам. Вы, конечно, знаете, что один только ангел равносилен этой видимой твари, или даже гораздо важнее ее. Если весь мир не достоин праведного человека, как говорит Павел: "те, которых весь мир не был достоин" (Евр. 11:38); то тем более он не может быть достойным ангела, потому что ангелы гораздо выше праведников. И, однако, существуют мириады мириад ангелов, существуют и тысячи тысяч архангелов, престолы, господства, начала, власти, бесчисленные сонмы бестелесных сил и неисповедимые роды их, и все эти силы (Бог) сотворил с такой легкостью, которой не может выразить никакое слово. Для всего этого Ему достаточно было только захотеть, и как для нас хотение не составляет труда, так для Него - создание столь многих и столь великих сил. Выражая это, пророк сказал: "Господь творит все, что хочет, на небесах и на земле" (Пс. 134:6). Видишь ли, что не только для создания живущих на земле, но и для сотворения вышних сил Ему достаточно было одного хотения? Слыша это, скажи мне, как не оплакиваешь себя и не скрываешься в землю ты, дошедший до такой степени безумия, что Бога, Которому следовало бы только воздавать славословие и поклоняться, ты усиливаешься исследовать и испытывать, как что-нибудь из предметов самых маловажных? Посему и Павел, исполненный великой мудрости, созерцая несравненное превосходство Божье и немощь природы человеческой, негодует на испытующих дела домостроительства Его и, с великой силой укоряя их, говорит: "ты кто, человек, что споришь с Богом" (Римл. 9:20)? Кто ты? Вникни прежде в свою природу; невозможно найти названия, которое могло бы выразить твою немощь.

5. Но ты скажешь: я человек, почтенный свободой. Ты почтен не для того, чтобы употреблять свободу на прекословие, а для того, чтобы употреблять эту честь на послушание Почтившему. Бог почтил тебя не для того, чтобы ты оскорблял Его, но чтобы прославлял; оскорбляет же Бога тот, кто исследует существо Его. Если не исследовать обещаний Его - значит прославлять Его, то испытывать и исследовать не изречения только, но самого Изрекшего, значит бесчестить Его. А что не исследовать обещаний Его - значит прославлять Его, видно из слов Павла, который говорит об Аврааме, его послушании и вере во всем: "он не помышлял, что тело его, почти столетнего, уже омертвело, и утроба Саррина в омертвении: не поколебался в обетовании Божьем неверием, но пребыл тверд в вере" (Римл. 4:19-20). Природа и возраст, говорит он, повергали его в отчаяние, но вера поддержала благие надежды. "И будучи вполне уверен, что Он силен и исполнить обещанное" (Римл. 4:21). Видишь ли, как Авраам, уверенный в том, что обещает Бог, воздает славу Богу? Итак, если тот, кто верит Богу, воздает Ему славу, то тот, кто не верит Ему, обращает бесчестие Его на свою собственную голову. "Ты кто, человек, что споришь с Богом" (Римл. 9:20)? Потом, желая показать различие между человеком и Богом, апостол показал это, хотя не столько, сколько следовало бы, но так, что из приведенного подобия можно получить понятие и о гораздо большем их различии. Что говорит он? "Изделие скажет ли сделавшему его: "зачем ты меня так сделал?; Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного [употребления], а другой для низкого" (Римл. 11:20-21)? Что говоришь ты? Неужели я должен быть подвластным Богу так, как брение горшечнику? Да, говорит он; такое различие между человеком и Богом, какое между брением и горшечником, или лучше сказать, не такое различие, но гораздо большее. У брения и горшечника одно естество, как и у Иова сказано: не говорю о "живущих в храминах из брения, из которого мы сами из того же брения" (Иов. 4:19). Если же человек кажется лучше и благообразнее брения, то это различие произошло не от разности в существе их, но от мудрости Художника, так как (в сущности) ты ничем не отличаешься от брения. Если же не веришь, то пусть убедят тебя могилы и гробницы; подошедши к гробам предков, ты убедишься, что это действительно так. Между брением и горшечником нет различия; а между Богом и людьми такое различие по существу, какого ни слово представить, ни ум измерить не может. Поэтому, как брение следует за руками горшечника, куда бы он ни направил и ни подвинул его, так и ты, подобно брению, будь безгласен, когда Бог желает устроить что-нибудь. Впрочем, Павел сказал это не для того, чтобы отнять у нас свободу и унизить нашу самостоятельность (да не будет!); но для того, чтобы с большей силой обуздать нашу самонадеянность; если угодно, рассмотрим и это. Что желали некогда узнать те, которым Павел столь сильно заградил уста? Существо ли Божье они исследовали? Нет; на это никто никогда не дерзал; но они желали знать гораздо меньшее - дела домостроительства Божьего; например, почему такой-то наказывается, а такой-то получает помилование; почему такой-то освобождается от наказания, а другой страдает, один получает прощение, а другой не получает, - это и подобное тому они желали знать. Откуда это видно? Из предыдущих слов Павла; он сначала сказал: "