Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского - [143]
47. Итак, следует сказать, что имя Христос без сомнения означает двоицу естеств в одной ипостаси, как говорилось часто и пространно об этом раньше. Боговдохновенное Писание и славнейшие Отцы, возвышенно рассуждая о значении имени, всесторонне разъясняли это при помощи понятий взаимоотношения и взаимообщения. Когда они рассматривают естества во Христе сами по себе, т. е. божество и человечество (ибо они обозначают существа), то приписывают особенности и естественные свойства каждому в собственном смысле — и то, что говорят об одном естестве, не приписывают другому. Они не говорят ни того, что божество сотворено и страстно, ни того, что человечество не сотворено, нетленно или бесстрастно, ни того тем более, что естества спострадали друг с другом, как допускают нынешние догматисты. Но когда они берут ипостась, состоящую из этих естеств, они называют ее Христом по тому и другому естеству; свойства соединенных естеств они считают свойствами ипостаси, так как Христос есть и Бог и вместе человек, Бог воплощенный, один и тот же — сотворенный и несотворенный, страстный и бесстрастный. В случае, если они имели в виду составные части ипостаси, иногда на основании свойств только божеских и возвышенных называли Христа Богом и Сыном Божиим, а иногда, принимая во внимание свойства только человеческие и уничижительные, именуют его человеком и Сыном человеческим. Иногда же они свойства одной из частей приписывают другой с ней сосуществующей, вследствие того, что они вмещаются одна в другую. Так Бог называется страстным и Господь славы распятым не как Бог, а как человек. И наоборот, именуется человеком безначальным, бесстрастным, несотворенным, небесным и отроком предвечным не как человек, а как Бог. Вследствие тесного единения естеств, единства ипостаси и тожества лица, Христос есть един и в одно и тоже время есть то и другое: с одной стороны, существуя безначально от Отца, а с другой — став потом человеком по Своему милосердию. Этим путем каждое из естеств сообщает принадлежащие ему свойства другому, вследствие единства и тожества ипостаси, не теряя каждое из своих свойств в одном и том же лице, почему и говорится, что Слово усвоило домостроительство страдания Своей плоти. Хотя Оно нисколько не страдало в Своем естестве, однако говорится, что Оно пострадало, дабы мы верили в единого Спасителя всех, исповедовали Его виновником нашего бытия и существования и приписывали Ему наше блаженство.
Верховный из богословов наставляет нас этому, говоря: Христос единою о гресех наших пострада, праведник за неправедники, да приведет ны Богови: умерщвлен убо быв плотию, ожив же духом (1 Пет 13, 18). И еще: Христу пострадавшу за ны плотию, и вы в туже мысль вооружитеся (1 Пет 4, 1). С этим в согласии окажется и учитель неизреченных тайн, проповедующий Христа распятаго, а также, что распят Господь Славы (1 Кор 1, 23). Поэтому же называют иудеев убийцами Бога и Господа и божественные отцы наши, которые о способе взаимообщения (естеств) рассуждают так. Божественный Кирилл в третьем письме к Несторию: «и был (Христос) в распятом теле, усвоив страдания Своей плоти». В письме к восточным он говорит так: «сверх того все мы исповедуем Слово Божие бесстрастным, хотя велемудро уготовляя таинство. Оно представляется усвоившим Себе страдания, испытанные Его плотью». Почему и премудрый Петр говорит, что Христос пострадал за нас плотью, а не естеством неизреченного божества. И чтобы в Него верили, как Спасителя всех, Он, как я сказал, домостроительным усвоением воспринял страдания Своей плоти. Священный Амфилохий в послании к Селевку говорит так: «страдает воспринятое естество, но воспринявшее пребывает бесстрастным. Бог усвояет Себе человеческие страдания Своего Христа, т. е. крест, смерть и все, что о Нем мыслится с точки зрения домостроительства, усвояет, но Сам нисколько не страдает». Божественный Григорий Нисский против Аполлинария пишет: «так как человеческое хотеть ние — одно, а божеское — другое, то о Христе говорится, что Он усвоил страдания наши, согласно немощи естества, по человечеству. Но что дивно — мы находим, что Священное Писание приписывает Спасителю всех Христу, не только существенно и изначально свойственные нашей природе страдания, но даже наихудшие из них. Говорится, что Он усвоил их, соделался как бы клятвою за нас и грехом:
