Творцы Священной Римской империи - [76]

Источники совершенно умалчивают о том, чем император занимался в первые месяцы 971 года и когда именно покинул Рим. Известно лишь, что он отправился в Равенну, которую особенно полюбил за время своего шестилетнего пребывания в Италии и проводил здесь много времени в специально выстроенной для него резиденции. Равенну Оттон I посещал десять раз и провел здесь в общей сложности свыше года. И на сей раз он долго оставался в этом городе, с небольшим перерывом для посещения Павии, судя по тому, что все немногочисленные дошедшие до нас дарственные грамоты этого периода составлены именно в Равенне. Доподлинно известно, что он праздновал здесь Пасху 971 года. Очевидно, географическое положение этого города представлялось ему наиболее удобным для управления всей обширной империей и для поддержания дипломатических отношений с Византией, которым он придавал большое значение. С ним был и верный Пандульф, по ходатайству которого («любимейшего верного нашего маркграфа») он пожаловал новые привилегии монастырю Сан-Винченцо-ди-Волтурно. Вместе с императором находились тогда в Равенне супруга Адельгейд и сын-соправитель Оттон II — по их ходатайству он пожаловал имение Магдебурге кому архиепископству, «ради прочности и невредимости королевства и империи нашей», признавая тем самым, что свои надежды возлагает на этот «северный Константинополь» — подобно тому, как в свое время Ахен стал для Карла Великого «Новым Римом». По просьбе Адельгейд были подтверждены владельческие права и привилегии каноников Мантуи. Свидетельством сохранявшихся добрых отношений с Венецией служит дарение местечка Изола в Истрии, по ходатайству Адельгейд совершенное императором в пользу некоего венецианца Виталиса Кандиана.

В числе обычных государственных дел, которыми Оттон I занимался в тот год, можно упомянуть заседание под его председательством императорского суда, на котором рассудили спор, возникший между аббатом монастыря Фарфа Иоанном и неким монахом Хильдепрандом, в пользу первого, что и было подтверждено специальной грамотой. Об этом аббатстве, о царивших там совсем не монастырских нравах шла речь и на проведенном с участием итальянских князей имперском собрании. Источники донесли до нас свидетельство еще об одном примечательном событии того года: достигшего преклонных лет архиепископа Равеннского Петра, которого часто можно было видеть в окружении императора, по его собственной просьбе освободили от должности.

Находясь в Равенне, Оттон I не терял контакта и с Германией. Старый епископ Аугсбургский Удальрих (Ульрих), имевший немалые заслуги перед государством и особенно запомнившийся потомкам героической обороной Аугсбурга от мадьяр в 955 году, совершал паломничество в Рим и на обратном пути посетил императора. Оттон I был так обрадован встрече, что выбежал за ворота своей резиденции, в спешке успев надеть только один башмак. Он охотно удовлетворил просьбу епископа еще при его жизни поручить управление епархией его племяннику, которого прочил в свои преемники.

Императорская свадьба

Из Равенны Оттон I отправил в конце 971 года еще одно, на сей раз особенно представительное посольство в Константинополь. Архиепископ Кёльнский Геро в сопровождении двух епископов и одного графа отбыл в качестве свата к византийскому двору. В Константинополе он был благосклонно принят и привез оттуда, помимо согласия выдать византийскую царевну замуж за ОттонаП, в качестве драгоценного подарка мощи св. Пантелеймона, мученика из Никомидии времен Диоклетиана, которые и поныне покоятся в Кёльне в соборе этого святого.

Очевидно, летом 971 года Оттон I временно прервал свое пребывание в Равенне посещением Павии, где на рейхстаге был принят закон, который можно рассматривать как дополнение к принятым ранее в Вероне постановлениям. Речь вновь шла о судебном поединке как способе решения спорных вопросов. Если прежде поединок должен был считаться средством доказательства только тогда, когда оспаривалась подлинность документа, подтверждающего право земельного владения, то теперь во всех процессах, в которых речь шла о земельных владениях, судебный поединок становился единственным доказательством. Тот, кто не отваживался вступать в единоборство, не только проигрывал дело, но и подвергался конфискации имущества. Это противопоставление рыцарской доблести крючкотворству, впоследствии выродившееся в Германии в господство кулачного права, в Италии X века сыграло благотворную роль, помогая бороться с клятвопреступлением и лжесвидетельством. Очевидно, Веронский эдикт 967 года принес положительные результаты, поэтому сочли целесообразным расширить сферу его действия.

Из Равенны Оттон I направился в Рим, где и праздновал Пасху 972 года, пришедшуюся на 7 апреля. В то время он уже знал, что четырехлетние усилия по заключению династического брака с Византией наконец увенчались успехом: невеста для Оттона II Феофано находилась на пути в Рим. Вопрос о происхождении Феофано породил целую полемику в исторической литературе. Помимо чисто генеалогического интереса эта проблема важна для определения уровня отношений, сложившихся между империей Оттона I и Византией. Само собой разумеется, что если византийский император отказался дать в жены Оттону II порфирородную царевну, то он признавал новоявленную империю на Западе лишь в силу необходимости, так сказать