Творцы Священной Римской империи - [118]

Относительно двух других должностных лиц, «начальника императорской милиции» и «начальника императорского дворца», можно с уверенностью сказать, что они состояли на императорской службе. Вторая должность, несомненно, была введена Оттоном III, поскольку до него она не упоминается. Очевидно, ее введение было продиктовано практическими потребностями после устройства в Риме императорского дворца. Заботы по управлению императорской резиденцией в Риме были возложены, как упоминается в документе, на «Альберика, сына Григория», то есть сына графа Тускуланского. Обладатель должности «начальника императорской милиции» именовался также «консулом и герцогом». Должность начальника войска существовала еще в Древнем Риме, а во времена, предшествовавшие появлению Священной Римской империи, под его командованием находилось городское ополчение. Теперь Оттон III, возрождая древнеримский характер римского городского ополчения, ставил его себе на службу, подобно ополчению из любой другой части Империи. Политический смысл этой меры состоял в том, что император начинал контролировать организацию, особенно затрагивавшую честолюбие римлян, завладел правами, которыми не обладали в Риме его предшественники. Он хотел, чтобы римляне воспринимали возрождение античной должности как новшество, возвышающее их авторитет, но не стесняющее их свобод.

Это же намерение еще отчетливее проявляется во введении Оттоном III должности императорского патриция. И здесь речь идет о продолжении существовавшей традиции. Титул патриция в X веке стал принадлежностью римского градоначальника, и Крешенции обладали им вплоть до их свержения Оттоном III в 998 году. Вопреки представлению о том, что на должность патриция назначает папа, оттоновский патрициат должен был стать возрождением древнеримского патрициата, а патриций — наместником императора. В соответствии с этим новым пониманием патрициата Оттон III назначил преемником Крешенция на должности римского патриция некоего Циацо, которого в одной из грамот называет своим «любимым верным человеком» и которого современники именовали «его» (то есть императора) «патрицием». Трудно сказать что-либо определенное о сфере его компетенции, прежде всего о том, как он исполнял свои функции наряду или совместно с префектом города. Судя по тому, что первое упоминание о патриции относится к 1000 году, назначение на эту должность не было в числе первых мер, принятых Оттоном III в Риме. Однако примечательно то, что император взял «своего» патриция с собой в польский город Гнезно (об этой поездке, имевшей важное значение для воплощения плана возрождения Римской империи, еще будет подробно рассказано), хотя, как следовало бы ожидать, именно в отсутствие императора в Риме тому полагалось бы приступить к исполнению своих функций. Очевидно, в ходе этой поездки патриций, наряду с папским легатом, должен был представлять светский Рим. Тот факт, что в 1001 году императорский патриций во главе войска выступил против мятежного Рима, указывает на исполнение им задания, обусловленного чрезвычайными обстоятельствами, но не дает возможности понять, в чем именно состояли его обязанности. В этом императорском патриции по имени Циацо примечательно то, что он был не римлянином и даже не итальянцем, а немцем. Это дает богатую пищу для размышлений относительно намерений императора: Оттон III при всей своей любви к «золотому Риму» старался соблюдать осмотрительность на римской земле, назначив патрицием человека, теснейшим образом связанного с императорским домом.

Перечисленные выше должности относились к Риму, чего нельзя сказать о логофете и протоспафарии. Их особенностью было и то, что они происходили не из римской, а из византийской традиции, хотя византийский образец сам по себе для Оттона III не имел никакого значения — он искал в нем римскую традицию, если не находил непосредственного доступа к ней. Титул «спафарий», производный от слова «spatha» (меч), в Византии означал не должность, а ранг, охватывавший три класса, одним из которых и был класс «протоспафариев». В византийских провинциях Южной Италии были чиновники этого ранга, однако с военной службой они не имели ничего общего. Какой же смысл заключал в себе одноименный титул, появившийся при Оттоне III? Это была, видимо, чисто символическая почетная должность, не связанная с выполнением постоянных обязанностей, а заключавшаяся в несении по торжественным случаям символического меча перед императором — некое подобие почетных придворных должностей. С византийским протоспафариатом она была связана лишь этимологически.

Заслуживает внимания и введенная Оттоном III должность логофета: в Византии этот сановник вел корреспонденцию с зарубежными государствами, принимал их послов и консультировал василевса по вопросам международных отношений. В чем заключалась должность логофета при Оттоне III? Хериберт, канцлер Италии с 994 года, получил после смерти 4 августа 998 года канцлера Германии Хильдибальда и его должность, так что обе канцелярии теперь были объединены персональной унией. Это назначение свидетельствовало о чрезвычайном, подтвержденном и возведением его в сан архиепископа, доверии Оттона III к Хериберту, важнейшему из своих немецких советников. Летом 999 года Оттон III в собственноручном письме, в котором он сообщает ему о возведении его в достоинство архиепископа Кёльнского, применяет к нему единственный титул— «архилогофет», который в другой грамоте расшифрован как «императорский логофет и канцлер». Таким образом, логофет превратился в архилогофета и появился второй, подчиненный ему логофет, должность которого досталась не кому иному, как архидиакону Льву, повлиявшему на умонастроение юного императора и ставшему епископом Верчелли. Мы знаем, что он не только сам составлял пожалованные ему императорские дипломы, но и редактировал особенно важные законы и дипломы Оттона III.