Творчество и революция – строго по Камю. Постсоветская левая молодёжь в поисках новой культуры и новой идеологии - [11]

И «Sixtynine» – в своей рэпперской манере – подтверждает:

В ящике сытые гладкие морды,

У них все в порядке, они ходят гордые.

И я могу петь, я могу орать, но

Ты меня не услышать по радио –

Они затыкают нам пасть, гондоны,

У них против нас есть свои ОМОНы,

Они нас просто держат за быдло,

Они нам толкают говно за повидло.

Они не считают тебя за равного,

Они отвлекают тебя от главного.

(«В белом гетто», ч. 2)

А «Зимовье зверей» делает вывод:

В городских кораблях –

Только пустопорожние трюмы,

На далекой земле –

Лишь подвалы, цинга и решетки…

Что я могу отдать? –

Только тюрьмы, тюрьмы, тюрьмы, тюрьмы…

(«Тюрьмы»)

На первый взгляд кажется, что это – безысходность, пессимизм, обреченность. Но только на первый. Куда более обреченно мыслил в 90-х постоянно призывавший к сопротивлению и бунту и певший «про победу павших и радость обреченных» А. Непомнящий:

На последней баррикаде армии любви,

Когда Зверь поведет стальные корпуса,

Сожги на костре заповедь «не убий» –

И спали весь мир – пускай сгорит дотла.

А когда они окружат – забей последний патрон,

Впереди тебя – Вечность, позади – Москва.

Все, что строили себе – начиналось с виселиц,

Свобода всегда начиналась с тебя!

Новое поколение начинает с констатации несовместимости своей культуры с «их» культурой – и понимания, по какую сторону баррикады находится подлинная культура и, следовательно, за кем будущее:

Вряд ли это искусством у них называется,

Вряд ли религией и уж конечно не песнею.

(«Духовно-буги», группа «Навь»)

Твои баллады пока никому не слышны,

Твое искусство еще не смущает века,

Но эти стены уже не имеют цены –

И дом твой скоро пойдет с молотка.

(«Дом на заказ», группа «Зимовье зверей»)

То есть они обрели ту же уверенность в своей правоте и своей ценности, что и их предшественники – представители «второй культуры» времен «застоя» (кстати, победившие «застой»), – уверенность, отраженную в песне Галича «Мы не хуже Горация»:

Их имен с эстрад не рассиропили,

В супер их не тискают облаточно,

«Эрика» берет четыре копии.

Вот и всё. И этого достаточно!

<…>

Что ни день – фанфарное безмолвие

Славит многодумное безмыслие.

Бродит Кривда с полосы на полосу,

Делится с соседской Кривдой опытом…

Прогремит напетое вполголоса,

Прогудит прочитанное шепотом!

<…>

Есть магнитофон системы «Яуза» –

Этого достаточно!

Повторение ситуации, кстати, заставляет задуматься о повторении времен.

Эта уверенность позволяет представителям новой революционной контркультуры не утрачивать чувства собственного достоинства, не идти на компромисс:

лучше я с «МК-бульваром» на бульваре у помоечки

меж бутиком и церковью на скамейке свежекрашеной

буду тупо наблюдать, как набухают почки

у рахитного деревца – больного, да не вашего!

(группа «Навь»)

Помните Маяковского? –

Вам ли, любящим баб да блюда,

жизнь отдавать в угоду?!

Я лучше в баре блядям буду

подавать ананасную воду!

Отсюда – уже один шаг к вере в неизбежность новой революции и неизбежность своего в ней участия:

Закусив дымком «Авроры»

Да Казанским кренделем,

Молча выйдем на просторы

И – продолжим, и – начнем…

(«Город-стол», группа «Зимовье зверей»)

Дух царскосельских пустырей

Я ощущаю наяву:

Я пережил пяток царей –

И шестерых переживу.

(«Цари», группа «Зимовье зверей»)

Как квинтэссенция темы выглядит написанный хорошим литературным языком текст «К детям буржуазии!» из ярославского «боевого листка» «Тротиловый эквивалент» (№ 10, январь-февраль 2003 года): «Юные буржуа, дети буржуа! Наследники мелкого и крупного бизнеса!

Вы, кто смотрит на мир сквозь тонированные стекла отцовских иномарок! Вы, кого люмпенизированная безработная молодежь зовет мажорами! Вы, кто пресытился оргиями, вы, кто имеет блестящие карьерные перспективы!

Вглядитесь внимательно в лик горгоны-медузы, именуемой Действительность!

Вы: учитесь в престижных вузах: МУБиНТе, МГИМО; элитных школах и колледжах.

Мы: прозябаем в нетопленых и обшарпанных институтах, получая – в лучшем случае – по 200–250 рублей в качестве «стипендии»; вынуждены работать на стройках, в канцеляриях и сторожках, только бы не сдохнуть от голода и скуки.

Ваш дом – шикарный особняк или многокомнатная квартира в дорогом районе.

Наш – грязное общежитие, где вонь нечистот, драки, брутальное пьянство и бюрократическая опека делают из нас обитателей стойла. Дома зачастую бывает не лучше: «родительское право», тягостное сосуществование отцов и детей, пра-отцов и внуков; отвратительная (в большинстве случаев) формальность «семьи»… Жить автономно – это для большей части из нас – недостижимая мечта. <…>

Другими словами, вы – всё, а мы – ничто».

Но это – лишь начало обращения, с вполне вроде бы традиционными для такого рода текстов противопоставлениями. А дальше следует неожиданный переход: «Но…Вы унаследуете ничтожное дело ваших отцов, а мы приобретем Будущее.

Дети буржуазии! Вы стоите на перепутье, перед вами – неповторимая ситуация выбора.

Ваши отцы, часто именуемые «self- made man’ами», то есть людьми, сделавшими себя и десятки (сотни) других людей несчастными марионетками в спектакле, ложно называемом взрослой или реальной (?!) жизнью, торят вам дорогу в бездну! Но разве могут эти люди, вечно занятые сизифовой, неблагодарной работой – приумножением капитала, вовлеченные в орбиту «свободного» взаимопоедания, служить чем-нибудь, кроме общественного пугала?!