Творчество и есть жизнь. О прозе Рауля Мир-Хайдарова - [3]

Прошли годы, закончилась пресловутая Перестройка, и самому «построению капитализма» в России пришла пора подводить первые итоги. Настал если не срок давности, то срок памяти. Замяты, забыты старые уголовные дела, исчезли факты и забылись свидетельства. Меняется — наконец-то! — уголовный кодекс, и «социалистические» преступления перестали даже быть нарушениями закона. За прошедшие годы стало очевидно, что разоблачительные романы Мир-Хайдарова оказались несмываемыми отпечатками и следами той относительно еще благополучной жизни. Однако романы эти актуальны и сейчас! Подлинная литература оказалась живее и долговечнее отраженной ею действительности. Время «дележки» проходит. Общество опять надолго расслаивается, вернее, уже расслоилось, на сей раз не по интересам и профессиям, а, как и в других «развитых» странах, по уровню дохода. Первыми отделили себя от остальных — заборами и охраной — те, кто преуспел. Ни в каком интервью они уже не расскажут, как заработали свои миллионы долларов. Более того, они и сами уже не помнят этого. И вовсе не потому, что у богатых людей такая слабая память, а потому, что и способность человека запоминать, и способность забывать — все направлено к одной цели: выживанию. Через двадцать — двадцать пять лет новое поколение воспримет как данность все то, что произошло с нами сегодня. И забвение сомкнется и над ходом событий, и над нашими судьбами, сформировавшими текущую действительность, подобно океанской воде.

А художественный текст романов Мир-Хайдарова уже стал самой историей.

Проза автора — это воплощение реальности, безвозвратно канувшей за горизонтом кризисов и дефолтов. Несомненно, крушение социализма и перманентный кризис капитализма в России будут предметом многих исследований. Но действительная атмосфера недавних лет нашей жизни сохранится в живой ткани романов Рауля Мир-Хайдарова навсегда.

Сейчас очевидно: писателя потому пытались «убрать», что первым «новым русским» инстинктивно не хотелось оставаться на страницах его книг, а значит, и в памяти и в истории. Навсегда оставаться такими, какими они были на самом деле. Убийцам и расхитителям всегда хочется выглядеть благодетелями, реформаторами, прогрессистами, учителями и благотворителями. Но перо Мир-Хайдарова запечатлело их по-другому: без румяного оживляющего грима, без предэфирного макияжа. Хотя за последние годы электронные средства массовой информации показали нам безграничные возможности воздействия на население, все-таки и у них обнаружился существенный недостаток — результаты их пропагандистской кухни (зачастую вместе с арендованными телеканалами и вложенными в загородные и испанские виллы миллиардами долларов, взятыми в кредит под сурдинку «свободы слова») живут очень недолго. Пролетели волны в эфире и улетели, сгинули и забылись.

А книги Рауля Мир-Хайдарова остались на полках.

Пришло запоздалое понимание, что доельцинские и догорбачевские времена, по нынешним криминальным меркам, в сущности были безвинны, а истинный размах казнокрадов проявился только сейчас. Масштаб экономических преступлений, размывший фундамент относительно благополучной народной жизни, становится виден на расстоянии — уж очень много украдено. Торопливые теле- и фоторепортажи, газетные статейки и экстренные сообщения о том, что очередной господин «Вор-один» задержан, попал на пару недель в американскую тюрьму, непрерывным мельтешением и удручающей повторяемостью только сбивают с толку народ.

Смысл происходящего становится ясен и более очевиден только при чтении романов писателя, стоящих на полках и спокойно дожидающихся, когда мы опять раскроем их страницы, исполненные мудрости и прозрения.

Рауль Мир-Хайдаров по-прежнему убежден, что нельзя перестраивать жизнь по нелепым рецептам полуграмотных, жадных, властолюбивых и в то же время до удивления легкомысленных глупцов, побывавших проездом в американском супермаркете, но так ни разу и не поинтересовавшихся, как на самом деле работает западная экономика (за последнее десять лет ни один крупный чиновник не затребовал ни одной справки в Институте США и Канады).

Писатель говорит: «Требует изменения и большего соответствия изначальному Божьему замыслу сам человек и его душа. Житейский уровень должен быть достаточным, а не чрезмерным, и им не следует кичиться. Труд должен быть ежедневным, и самоценность жизни — в труде. И только результаты труда и творчества есть мерило достоинства человека и памяти о нем. Зависть же и алчность вовсе не двигатели прогресса, а лапы дьявола, которыми он подталкивает корыстолюбцев в ад».

Массовому российскому читателю еще совсем недавно казалось, что Адылов и «адыловщина», послужившие ситуационными прообразами романов Мир-Хайдарова, — это где-то там, в Средней Азии, далеко. Подспудные причины распада Советского Союза крылись и в желании отделить себя от рабской поденщины декхан на хлопковых плантациях, за которую потерявшие совесть басмачи с партийными билетами не платили зарплату бесправным труженикам. И всем очень хотелось очутиться подальше от коррупции, разъевшей периферийные пространства рушащейся империи. Мерещилось, что для того, чтобы «примкнуть» к благословенной Европе, зажить счастливо и богато, нужно совсем немного, — рецепт быстрого благоденствия виделся простым: отсоединиться от азиатов, отстраниться от полного бесправия жителей горных аулов и степных кишлаков, отгородиться еще несколькими границами от следов собственных преступлений на афганском плоскогорье.