Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Книга 2 - [34]

Комбат. Из прочитанного.

Чем больше времени тратил наш герой на своё образование, тем больше в его голове перемешивались названия крепостей, городов, станиц, аулов. Цифры дат знаменательных событий походов, экспедиций, боёв и побед в его голове превращались в причудливую мозаику в авангардистском стиле. Имена смешались и никак не сочетались с датами и топографическими названиями.

Тогда Комбат решил сосредоточить все силы на решении всего одного вопроса:

– Что же помогало русским войскам побеждать в горах?

После нового посещения библиотеки, на его столе появилась небольшая стопка книг, в которых он надеялся найти ответы на этот вопрос.

Сведения, которые он почерпнул из этих книг, ввергли его в отчаяние, ибо то, что в них было написано, запутывало его все больше.

Так он узнал, что солдатский рацион, состоял из 907 г муки (716 г сухарей на марше), 161 г масла, 94 г мяса, 2,2 г соли в день и чарки водки (или пива) три раза в неделю, Дневной паек солдата на марше состоял из 716 г сухарей, 94 г мяса и 2,2 г соли. Согласно действующим уставам, каждое подразделение должно было на марше везти с собой шестидневный запас провизии (солдат нес на себе четырехдневный паек)

В справочниках писалось, что Русское войско во всех отношениях было полной противоположностью горским военным объединениям. Оно было громоздким и неповоротливым; оно не могло обойтись без больших обозов, которые связывали его по рукам и ногам (тыловое обеспечение никогда не было сильной стороной русской армии, а в чрезвычайно тяжелых условиях Кавказа оно часто просто разваливалось). Главную силу русской армии составляли пехота и огневая мощь (артиллерия), а также жесткая дисциплина, требующая беспрекословного исполнения приказов и связывающая личную инициативу

Солдату шинель выдавалась на три года, мундир на четыре года, пара шерстяных брюк на два года, пара сапог, пара холщовых брюк и полотна на две рубахи раз в год. (Скромненько, но со вкусом).

Костяк Кавказского корпуса, несший основное бремя боевых действий, составляли части регулярной армии. Это была преимущественно пехота (егеря и стрелки) и артиллерия, а на более поздней стадии в операциях принимали также участие и драгуны. Солдатами этих войск были российские крестьяне, служившие в армии 25 лет. То был храбрый воин, верный присяге и послушный командирам, «в бой он шел, как в церковь». Сам по себе русский солдат был сметлив и находчив. (Цитата.)

Линейные батальоны, несли гарнизонную службу в крепостях на редутах линий. В своем большинстве, они не годились для боевых действий и выполняли вспомогательные задачи. Их редко использовали на поле боя, русские командиры на них особенно и не полагались

Казаки воевали, как местные горцы. Но ни сам казак, ни его конь не могли тягаться с горцем. Даже на своей земле, казаки могли противостоять набегам горцев лишь при поддержке артиллерии, которая входила в состав казацких частей. Донские казаки имели «вьючную артиллерию», состоявшую из легких малокалиберных орудий. Они стреляли шрапнелью на дистанцию не более 50–100 м. Казаков также привлекали к вспомогательным работам; русские офицеры смотрели на них с пренебрежением, и казаки платили им тем же

Дополнительную вспомогательную силу составляла милиция из местного населения. Русское командование ей тоже, не слишком доверяло, и к боевым операциям местную милицию обычно не привлекали, а использовали главным образом, как орудие политики «разделяй и властвуй».

Общая численность русских войск постепенно увеличивалась и с 30 тысяч в 1820–1830 гг. выросла до 200 тысяч в 50-е гг. Регулярные части составляли подавляющую часть этих сил (80–85 %).

Профессиональный уровень офицеров на Кавказе был, возможно, выше, чем в остальных гарнизонах, но все же оставался недостаточным. Мало кто из них избирал службу в Кавказском корпусе как средство построения военной карьеры. Большинство офицеров и унтер-офицеров направлялись туда либо как ссыльные (при Николае I Кавказ стал «теплой Сибирью» для оппозиционеров царскому режиму), либо ехали «фазанами» за наградами (молодые офицеры приезжали туда из России на несколько месяцев, чтобы получить знак отличия и поскорее уехать домой)

Ну и как, при такой удручающей картине положения дел на Кавказе, Россия смогла не только закрепиться на Кавказе, но и завоевать Кавказ и удерживать его при всех войнах и между ними?

Вздохнув, Комбат отложил учебники и справочники и решил обратиться к свидетельству очевидцев событий. И снова, у него в руках появилась уже знакомая моему читателю книга.

(Здесь я вынужден предложить читателю, уже знакомому с этой Книгой, или недолюбливающему пространное цитирование незнакомых авторов, пропустить несколько страниц).

Наш герой, охваченный внезапно возникшей страстью, узнать секреты военных побед на Кавказе, полностью погрузился в описываемые события. Иногда забываясь, он вступал в спор с рассказчиком или перебивал говорящего, въедливыми замечаниями. Пользуясь своим служебным положением, он приобрёл прескверную привычку зачитывать своим подчинённым, некстати заглянувшим в его кабинет, вслух, приглянувшиеся ему отрывки рассказов, сопровождая их своими очень субъективными замечаниями. Собственно говоря, эта глава и содержит отредактированный вариант этих «чтений» в пересказе пострадавших.