Твои герои, Ленинград - [2]
— Мост минирован! — шепнул сапёр, поровнявшись с ним.
— А куда идут провода? — спросил Сергеев.
Но сапёр не ответил. Сергеев обернулся. Сапёр лежал ничком, и из-под его груди, как ящерица, ползла струйка крови.
Просвистела новая очередь. Двое автоматчиков юркнули под мост и, укрывшись за береговой бык, открыли огонь по немецким пулемётам.
Сергеев дополз до провода и стал тянуть его из воды. Провод шёл на тот берег.
Немецкие пулемётчики, видно, потеряли Сергеева из виду.
Пули дробно стучали по стропилам моста.
Сергеев бросил провод, вскочил на ноги и, не переводя дыхания, кинулся на мост. Добежав до того берега, он плашмя упал на землю и пополз к проводу. Провод тянулся через песчаный берег к землянке. Сергеев, обогнув землянку справа, встал напротив её двери и дал очередь из автомата.
Подождал минуту.
Подполз поближе. В землянке было тихо.
Сергеев сорвал драное одеяло, заменявшее дверь, и шагнул в землянку. На бревенчатом полу лежал немец. Из-под волос, которые чёлкой падали на узкий лоб немца, стекала кровь. Рука немца лежала на ручке динамомашины. Ещё полминуты — и минированный мост был бы взорван.
Сергеев перерезал провода финским ножом и вышел из землянки. На том берегу шёл рукопашный бой. Немцы были прижаты к реке. Сергеев вспомнил про пулемётчиков, что Держали мост под контролем. Уже не скрываясь, в полный рост, он вышел на берег и, сразу заметив немцев у станкового пулемёта, дал по ним две коротких очереди.
Сергеев был первым, кто прошёл на правый берег реки. Когда эта мысль дошла до его сознания, он вдруг услышал мощное перекатное «ура»… По мосту бежали десятки бойцов. Как только они очутились на этом берегу, Сергеев присоединился к ним…
К полудню бой стих. Деревня была очищена от немцев.
«МОЕ ДЕЛО — ПУЛЕМЕТ!»
В те дни Василий Егоров был ефрейтором. Его имя после этого боя было занесено в книгу героев Н-ского полка. Сейчас он учится в пехотном офицерском училище. А в полку ждут возвращения Егорова — офицера из солдат.
Полы полушубка примёрзли к земле. С утра морозило. И как лёг Егоров за свой пулемёт, так и не вставал уже четвёртый час.
Впереди — немецкая линия обороны. В тридцати метрах позади в овраге собирались две наших роты для штурма немецкой позиции. Командир приказал Егорову держать немцев под беспокоящим огнём, не давать им высунуть головы из траншей, пока роты не подымутся в атаку.
Сигнал атаки прозвучал в тот момент, когда белый круг утренней луны уже наполовину скрылся за высотой в тылу немцев. Бойцы разом выскочили из оврага и, стреляя на бегу, кинулись вперёд. Какой-то длинноногий парень даже перепрыгнул через егоровский пулемёт. Егоров на секунду приметил над своей головой блестящую подкову на сапоге длинноногого.
Между пулемётом Егорова и немецкими позициями спускалась низина. Немцы, услышав многоголосое «ура», открыли было огонь, но Егоров ударил по ним поверх голов своих…
Не успели наши бойцы добежать до немецких траншей, как запоздавший вражеский миномёт открыл огонь по оврагу — по нашей исходной позиции.
Третья немецкая мина разорвалась перед пулемётом Егорова и своротила щиток и ствол… Взрывная волна подняла и отбросила Егорова на несколько шагов. Он упал в мягкий сугроб снега, полежал с минуту, ничего не соображая, потом поднялся и побежал вперёд, охваченный несказанной радостью, что остался жив, невредим… Ему теперь всё было нипочем…
— Ты что без винтовки? — крикнул ему шедший навстречу санинструктор. — На, держи! — протянул он винтовку раненого бойца, которого нёс на плечах.
Егоров схватил винтовку и, догнав бойцов, залёг в цепи.
Немецкий пулемёт строчил с правого фланга беспрерывно. Двигаться под таким огнём можно было только ползком…
Егоров несколько минут лежал что-то обдумывая, потом пополз обратно.
— Ты куда? — строго прикрикнул на него сержант Брусчаткин. — Стой!
— Моё дело — пулемет! — спокойно ответил Егоров.
Что он хотел сказать этим? Брусчаткин не понял. Но подумать, что Егоров струсил — нельзя было. Слова свои Егоров произнёс твёрдо, решительно. Трус так не отвечает… Брусчаткин видел, как Егоров дополз до оврага и повернул направо.
А рота продолжала медленно двигаться вперёд. Так двигается время, не зная преград. Но такое медленное и упорное движение не знает счёта времени. Сколько ползли так: десять минут или час?
И вдруг немецкий пулемёт замолк. Замолк на минуту и снова затарахтел. Но, — странное дело, — бил он уже не в нашу сторону…
— Немецкий пулемёт бьёт по немцам! — передали с правого фланга.
И все вскочили на ноги. Снова над полем боя повисло шумное «ура»…
Началась рукопашная, русская рукопашная схватка в траншее…
А немецкий пулемёт продолжал бить вслед убегающим немцам. Что за чорт! Брусчаткин и Глоба подползли к пулемёту. За пулемётом лежал Егоров.
— Ты как сюда попал?
— Да я же сказал: «моё дело — пулемёт!».
Рядом с Егоровым валялись трупы немецких пулеметчиков. Кровь под ними еще не застыла, дымилась лёгким паром…
В ЛЕВОМ КАРМАНЕ ГИМНАСТЕРКИ
— Клянусь своим партийным билетом, что до конца буду честным и бесстрашным, — сказал Демченко.
Но в этот момент неподалёку от землянки одна за другой разорвались две бомбы. И никто не слышал этих слов Демченко.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.