Твое тело – моя тюрьма - [23]

Через пару минут они оказались в комнате Стива с бирюзовыми стенами и такими же, но темнее, бирюзовыми шторами. Там, помимо дивана, письменного стола с компьютером, имелись еще и манекен, швейная машинка, огромное зеркало и рабочий стол для раскройки и шитья.

Мишель считала своего парня уникальным молодым человеком, будущим известным дизайнером. В его движениях и манере поведения сквозил какой-то аристократизм. Она никогда не слышала от Стива мата, пошлых шуток, грубых комплиментов, громких тирад. Как-то она застала его читающим книгу американского автора, Энитана Береолы, «Как быть джентльменом». Стив, конечно же, вел себя как истинный джентльмен – умный, галантный, тактичный, вежливый!

– Ну, и что мы будем делать тут?

– Мы дадим твоим вещам вторую жизнь, ок?

Не дожидаясь ответа, Стив включил музыку, схватил ножницы, выбрал из пакета два ультракоротких платья и начал их резать.

– Твоя юбка почти готова, – объяснил он свои действия.

Мишель внимательно следила за его движениями. Стив порылся и нашел в пакете джинсовую мини-юбку и пришил к ней куски разрезанных платьев. Они выглядели как треугольники, свисающие с джинсового основания. Наряд смотрелся оригинально.

– Я выйду, а ты примерь, – сказал Стив и покинул свою мастерскую.

Мишель подошла к зеркалу, стянула с себя джинсы, примерила новую юбку – и обменялась взглядами с вдруг появившимся Тави.

– Фантастика! – воскликнула изумленная Мишель. Она не ожидала, что так быстро можно что-то сшить. – Стив, заходи, посмотри!

Юноша вернулся и залюбовался фигурой подруги и своей работой.

– Я могу поработать над другими вещами, если ты не против, – предложил он.

– Конечно, пожалуйста! – обрадовалась она. Ей не хотелось навязываться и просить его все перешивать, но он, к счастью, вызвался сам.

Мишель прогулялась по мастерской и обратила внимание на огромное количество гвоздиков, шпилек и булавок на столе для шитья. Она спросила шутливо:

– Ты что, ежика собрался смастерить?

– Я тебе когда-нибудь рассказывал, как погибла моя мать? – озадачил ее Стив. Он указал глазами на портрет молодой женщины на стене. На лице была полуусмешка-полуулыбка Моны Лизы, прическа Мэрилин Монро и родинка над губой, как у Мадонны. На шее женщины было колье с золотым кулоном в виде ангела.

Девушка покачала головой.

– Маму похитили, изнасиловали и убили. Ей было двадцать пять лет. – Голос юноши дрогнул, он нечаянно проколол кожу своего пальца булавкой и уронил ее. – Я был еще маленьким, не помню ее.

Мишель прижалась к его груди своей щекой, крепко обняла обеими руками и прошептала:

– Наверное, я должна разреветься, но я не могу. Я чувствую какую-то царапающую злость, здесь, в груди, и какое-то непередаваемое возмущение тут, в горле.

– Я чувствую то же самое, Мишель. Я ощущаю себя раздетым и ограбленным после ее смерти.

– Столько лет дружить и не знать, как погибла твоя мама. Прости. – Мишель была не в себе. Девушка стала грызть кожу на указательном пальце и откусила заусенец до крови. Заметив это, она спрятала руку за спину.

– Мне не за что тебя прощать, Мишель. Ты мне нравилась всегда тем, что никогда не мучила меня лишними вопросами, ты не такая, как все, не помешана на этих твиттах-селфи-драме. Ты умеешь молчать.

– Спасибо. Мы друг друга стоим.

– В отличие от твоей матери, мой отец не женился заново. Это было нелегко – жить и знать, что у всех есть мамы, а у меня нет. Когда мы ходили в церковь, я был сердит на Бога за то, что он отнял у меня мать. Теперь у меня есть цель – создать одежду для женщин, название пока не придумал, но функция будет одна – анти-изнасилование.

– То есть ты хочешь создать платье-кольчугу, так? – Мишель слизала кровь с обгрызенного пальца.

Стив обратил внимание на новую плохую привычку подруги. Это говорило ему о ее саморазрушительном чувстве вины. Люди со стороны, посторонние и не очень, могли бы подумать, что бездушная эгоистичная девчонка не рыдает и не убивается из-за смерти братика, но он-то знал и видел, что внутри она распинает себя ежечасно. Юноша повернулся лицом к портрету матери, спиной к Мишель, и стал легонько покалывать подушечки пальцев одной из швейных иголок.

– Каждый день над этим работаю. Это секрет, не говори никому, ок?

– Обещаю. У тебя все получится, я не сомневаюсь. Я, пожалуй, пойду. Спасибо за барбекю и юбку, Стив.

Мишель обняла своего парня и вышла из комнаты в новой юбке, с джинсами в руках. Стив отправился ее провожать.

На заднем дворе появился его отец, Крис. Мужчина был высоким, но сутулым как лебединая шея. Всякий раз, при виде его фигуры, она автоматически расправляла собственные плечи. Он отличался от других американцев тем, что не пытался казаться оптимистичным и дружелюбным. Крис не растрачивал свою жизненную энергию ни на искренние, ни на дежурные улыбки, а тем более на ни к чему не обязывающие вопросы типа «Как поживаете?» Теперь девушка знала, почему он был таким.

– Добрый вечер! – уходя, поздоровалась она с отцом Стива.

Крис кивнул в ответ, не удостаивая ее энергией звуков своей речи. Он оглянулся, словно проверяя, действительно вечер является добрым или в этом можно засомневаться. Молча зашел в дом. Ушла и Мишель, не обижаясь, привычная к такому поведению отца Стива.