Твое нежное слово - [15]

Честно говоря, последней ее надеждой был чертеж Саймона, но и эта надежда не оправдалась. Больше никто в Лондоне не сможет снабдить ее насосом. Камелия не сказала Заребу, что украла у Саймона чертеж. Зареб был бескомпромиссно честен.

Хоть старый африканец и любил Камелию и желал ей успехов, он бы не одобрил, что для достижения цели она прибегла к банальному воровству.

– Мистер Кент помог тебе, – возразил Зареб. – Он пришел к тебе на помощь в переулке.

– Там мне его помощь была не нужна, – запротестовала Камелия. – Я прекрасно владела ситуацией.

Когда в тот вечер она добралась до своей кареты, ей пришлось рассказать Заребу, что на нее напали двое мужчин. Камелия описала этот эпизод как простое ограбление. И уверила Зареба, что воришкам удалось застать ее врасплох только потому, что она потеряла бдительность. Такой ошибки она больше не сделает. Камелия не могла допустить, чтобы Зареб думал, что она в опасности. Ее старый друг и так беспрестанно за нее беспокоится, именно поэтому он отказался отпустить ее в Англию одну. Он плохо отреагирует на мысль, что кто-то нанял обыкновенных бандитов, чтобы запугать ее и заставить отказаться от раскопок.

Зареб и без того считает Лондон грязным, нецивилизованным, кишащим варварами местом.

– Мистер Кент снова придет, – настаивал Зареб. – Он этого не хочет, но придет.

Камелия скептически посмотрела на африканца:

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

Она вздохнула. Она знала, что если станет расспрашивать Зареба, то рискует его обидеть. Если Зареб говорил, что что-то знает, то цеплялся за свое утверждение с тем же упорством, с каким лев оберегает свою добычу.

Кто-то вдруг забарабанил во входную дверь. Харриет, испугавшись, заверещала и забила крыльями. Оскар с перепугу метнулся к хозяйке и взобрался ей на плечо, по пути опрокинув чернильницу.

– Мое письмо! – воскликнула Камелия, схватив со стола бумагу, и с досадой смотрела, как чернильные капли черным дождем посыпались на поцарапанный стол.

Оскар сердито заворчал на птицу, потом кротко прижался мордочкой к щеке Камелии.

– Оскару тут плохо, он чувствует себя в ловушке, – заметил Зареб. Он вышел из комнаты и направился к входной двери под шелест своего ослепительно яркого наряда.

– Все в порядке, Оскар, – пробормотала Камелия, поглаживая спинку обезьянки. Вытащив из рукава мятый носовой платок, она начала поспешно промокать чернила, пока они не полились на ковер. – Это случайность.

– К вам лорд Уикем, миледи, – торжественно объявил Зареб.

Высокий красивый молодой человек с рыжеватыми волосами и темными глазами вошел в столовую.

– Эллиот! Как я рада тебя видеть! – Камелия поспешила к гостю и горячо сжала его руки. – Ох, – простонала она, огорченно глядя на чернильные пятна, появившиеся на его пальцах. – Прости!

– Не волнуйся, Камелия. – Эллиот быстро вытащил из кармана прекрасно сшитого сюртука аккуратно сложенный платок и тер руки, пока пятна из черных не превратились в грязно-серые. – Видишь? На этот раз я подготовился, – легко поддразнил он.

Все еще цепляясь за шею Камелии, Оскар сердито закричал на гостя.

– Как вижу, Оскар по-прежнему меня недолюбливает, – нахмурился Эллиот.

– Он многих недолюбливает. – Камелия пыталась снять с плеча цеплявшуюся обезьянку. – Ему тут плохо. Все здесь ему кажется чужим.

– Он знает меня много лет, Камелия. Я надеялся, что покажусь ему знакомым.

– Просто ему не нравится долго сидеть взаперти, – добавила Камелия, вздрогнув, когда Оскар упрямо вцепился миленькими пальцами ей в плечо. – Довольно, Оскар, – нахмурилась она, отцепив его. – Иди к Заребу. – Она протянула обезьянку старому африканцу.

Эллиот выжидательно смотрел на слугу, ожидая, что тот извинится за промедление.

Зареб спокойно ответил на его взгляд и остался на своем месте.

– Наверное, мы можем попить чаю, Зареб, – предложил Эллиот.

– Спасибо, лорд Уикем, я не хочу пить.

Эллиот чуть поджал губы.

– Не ты, Зареб. А леди Камелия и я.

– Ты хочешь, чаю, Тиша? – повернулся к Камелии Зареб.

Камелия про себя вздохнула. Напряженные отношения между двумя мужчинами возникли еще в ту пору, когда Эллиот впервые приехал в Южную Африку, чтобы работать с ее отцом. Камелии тогда было тринадцать.

– Да, Зареб, с удовольствием, если ты не против приготовить.

– Хорошо, Тиша. – Зареб повернулся к Эллиоту: – Вы тоже хотите чаю, ваше сиятельство?

Камелия видела, как Эллиот кивнул, явно удовлетворенный, что заставил Зареба выполнить свое приказание. Бедный Эллиот не понимал образа мыслей африканца, поэтому не мог оценить, что Зареб предложил ему чаю как хозяин дома, а не как слуга. Грань была тонкой.

Для Зареба она была решающей.

– Тебе надо было послушаться меня и оставить его в Африке, – сказал Эллиот, когда Зареб вышел из комнаты. – Я говорил тебе, что Лондон не место для старого слуги. Он даже не понимает, как здесь следует себя вести.

– Зареб не слуга, Эллиот, – подчеркнула Камелия. – Он друг моего отца и посвятил свою жизнь присмотру за мной. Он никогда бы не позволил мне поехать в Лондон одной.

– Он туземный слуга твоего отца, – категорически возразил Эллиот. – И его странная долголетняя дружба с твоим отцом этого факта не отменяет. И хотя я понимаю, что Зареб тебя обожает, он не имеет права влиять на твои решения. Если уж на то пошло, тебе не следовало привозить сюда ни его, ни эту нелепую обезьяну, ни птицу. Это только вызывает пересуды, и мне чрезвычайно не нравится, что об этом говорят.