Твое число - [3]

Она неоднократно звонила ему и, когда он отзывался, опять напоминала ему о массовом убийстве и вновь советовала покончить с собой. В ответ на это он попытался обратить ее внимание, что она ведь живая, он ведь ее не убил.

— Ха, но меня же не существует!

Это было ошибкой с ее стороны. С этого момента он перестал реагировать на телефонные звонки. Просто сидел на диване с книжкой и считал количество звонков. Порой они длились бесконечно, тогда он покидал свой дом и отправлялся на поиски скамейки перед замерзшей гаванью. Он решил освежить в памяти свои математические познания. Увы, он забыл абсолютно все, что узнал и почерпнул в колледже. Запутавшись окончательно, Хольт бросал это занятие и шел бродить по улицам родного города. Множество подробностей своего детства так и не удалось воскресить в памяти. Его это нисколько не тяготило, и, в конечном итоге, бредя по снегу, он мог только подсчитывать свои шаги. Он мог считать бесконечно долго, стараясь приблизиться к круглому результату: Для него это имело определенное значение. С числом «90» он проделывал различные комбинации. Это число являлось суммой двух площадей квадратов: 9 и 3. Это же число являлось результатом умножения 9 и 10, тогда как результат умножения 9 на 11 был равен 99. 99×2=198! А числа, которые находились рядом с числом 198, были главными: 197, 199. Возможности скрытого значения в числах бесконечны и безграничны.

Но перед растущей страстью к вычислениям была нерешительность, смутное беспокойство и неясное чувство вины, о которой он предпочитал не думать. Единственное, что он не мог произнести вслух, было слово: ВИНОВЕН.

Это было то, что она вызывала в нем.

Вероятно, была некоторая справедливость в ее предложении о самоубийстве. Он не добился в жизни никаких особенных успехов, чтобы оказаться избранным.

Его очень спешно поместили в автоматическую ракету вместе с двумя другими мужчинами и отправили, словно большой багаж, на другую планету. Там он находился до тех пор, пока не стал свидетелем гибели его напарников в результате несчастного случая. Тогда ракета повернула назад к Земле.

Бог свидетель, это было совершенно случайное совпадение, он набрал неправильно комбинацию цифр, приведя в действие механизм разрушения, ну а нейтронные бомбы владели секретом жизни и смерти.

* * *

Багровый закат особенно угнетал его. Он не боялся темноты и старался во время заката находиться внутри помещения, отсиживаясь в кухне, где не было окон. С приходом сумерек Хольт мог свободно разгуливать по квартире.

Счет стал необходимой потребностью его существования. Он пересчитал книги на полках, удары пульса, количество секунд в часах. Перед тем, как заснуть, он проводил бесконечные вычисления.

Однажды во сне он услышал детскую песенку о часах:

Хикори-дикори-док,

К часам мышка прыг-скок,

Часы отбили один щелчок,

Мышка исчезла

Хикори-дикори-док.

Зазвонил телефон. Он дослушал песенку до конца, после чего проснулся окончательно.

— Умоляю, выслушай меня, — сказала она. — Прости меня за те слова. Я совсем не желаю твоей смерти. Не вздумай совершить то, что я тебе внушала. Господи, как я боялась, что ты не поднимешь трубку…

Она еще долго несла что-то несуразное. Все это он воспринимал как бы со стороны, как будто его телефонный номер набран по ошибке.

— Можно мне прийти сейчас? Я хотела этого с самого начала, но чего-то боялась. Я совсем не знала тебя. Можно я приду К ТЕБЕ СЕЙЧАС?

Он не знал, что ответить. Что можно ответить тому, кто вообще не существует? Лунный свет струился через занавеси и падал на кровать живыми, молочными бликами.

— Что ты сказала? Повтори, пожалуйста! — он слушал ее рассеянно.

— Я решилась на это сама. Это то, о чем ты раньше так мечтал. Я приду. Я буду у тебя… через час. Или, чтобы быть точной, через полтора часа. — Она повесила трубку.

Он взглянул на часы.

«У меня в запасе 90 минут. 5400 секунд». Он приступил к отсчету.

Было затруднительно считать мгновения после первой сотни. Он досчитал до 2600, когда в дверь постучали. Не обращая на стук внимания, как на бесконечные назойливые телефонные звонки, он вновь попытался сосредоточиться.

— Пожалуйста, Джустин, пожалуйста, впусти меня!

— Это невозможно, — с осторожностью объяснил он, — если я впущу тебя сейчас, я не смогу убедиться, реальна ли ты.

— Я реальна, Джустин. Ты можешь прикоснуться ко мне, увидеть меня. Ну, пожалуйста, Джустин!

— Это как раз то, чего я боюсь. Тогда я уже не смогу проверить, сошел ли я с ума.

— Джустин, я хочу тебя! Слышишь?

— Ты что, плохо понимаешь? Я же объяснил, что это невозможно.

— Я все равно не отойду от этой двери. И когда ты выйдешь…

— Я не собираюсь выходить. Надо было сразу приходить, а не трезвонить попусту. Теперь слишком поздно. Ну, как я могу поверить в тебя? Это было бы непростительной глупостью по отношению к себе.

Ответа из-за двери не последовало.

— Вроде, ушла, — пробормотал он.

Хотя прекрасно знал, что она еще там. Хольт вышел на балкон и посмотрел на укутанный снегом город. Под лунным светом он выглядел гораздо привлекательнее, чем при дневном.

«Я прыгну, как только досчитаю до десяти», — мысленно сказал он себе.