Тверской гость - [32]
Хасан-бек, которому Юсуф быстро нашептал на ухо, кивнул.
— Ступай, подожди! — велел он татарину.
Пастух спокойно поднялся, сгибаясь, вылез из каморки. Юсуф тоже вышел и притворил дверцу.
— Опасная весть! — сказал Хасан-бек.
— Может, врет! — усомнился Рябов.
— Может быть, врет, а может быть, и нет! — возразил Никитин. Остерегаться-то надо…
— Он обещает провести караван ериками незаметно, — сказал посол. Говорит только — плыть надо ночью.
— Если уж плыть, так ясно — ночью! — ответил Никитин. — В темноте уйти легче. Только подвоха бы какого не случилось.
— Какого? — спросил Хасан-бек.
— А наведет, черт косоглазый, на своих нехристей! — в сердцах выругался Рябов и тут же смущенно закашлял. Посол-то ведь тоже был и нехристь и косоват. Хасан-бек пропустил брань мимо ушей, но догадка Рябова показалась ему вероятной.
— Да, и это возможно. Как же быть?
Помолчали.
— Так ли, сяк ли, — первый начал Никитин, — выпускать вестников нельзя. Возьмем на борты всех троих. Подарки посулим. Пусть подумают — верим. Но самим надо начеку быть. В худом разе — боем идти.
— Так, — согласился Рябов.
— У Меня одна пищаль![39] — пожаловался посол. — Одна пищаль, и только пятеро стреляют из лука. Струг беззащитен.
— Ништо, — успокоил его Никитин. — Тут быстро решать надо. Сколь человек еще струг возьмет?
— Еще пять поместим.
— Добро. Вот что, Матвей, одну ладью бросать придется.
— Зачем?!
— Сам суди: на трех кораблях пойдем — силу распылим. А если вправду бой? Все потеряем. Да на двух и проскочить сподручнее, шуму меньше, неразберихи меньше…
— Жаль мне ладью.
— Ладно. Я свою оставлю. Товары возьмешь себе?
— Могу…
Хасан-бек вмешался:
— Великий шах заплатит за ладью, только сохраните струг, сохраните подарки вашего князя.
— Так и решили… Стало быть, на струге две пищали и восемь лучников да у тебя, Матвей, пищаль и луки… Думаю, пробьемся. Огненного боя у татар, может, нету.
— Дай бог!
— Да поможет аллах!
Позвали татарина, объявили: пусть ведет караван, получит подарки.
Плосколицый закивал, закланялся, потом забормотал:
— Я — бедный человек, братья — бедные люди. Все могут обидеть. Кому скажешь? Ай, плохо!
Догадались, что вестник торгуется, просит дать подарки сразу. Хасан-бек, распорядился выдать каждому татарину по однорядке и куску полотна.
Татарин оскалился:
— Ай, добрый хан! Хороший хан! Не бойся! Так проведем, как рыбка поплывешь. Прямо поплывешь!
И захихикал.
— Все трое с нами поплывете! — предупредил татарина Афанасий, пристально глядя ему в глаза.
Татарин не отвел взгляда.
— Якши! Трое так трое!
…Обеспокоенный известием, караван гудел. Еще недавно смеявшийся бронник смотрел растерянно и виновато.
— Сглазил! — прошипел ему Микешин, и никто не вступился за Илью. Может, повернем? До Сарая-то дошли…
— Я плыву! — твердо сказал Никитин. — Вы как хотите. Упрека на вас не будет.
Копылов ткнул ладью сапогом:
— Вместе шли доселе, вместе и дальше идти. Ништо. Дружба шкуры дороже.
Илья Козлов спросил Никитина:
— Может, кольчужки мои оденете?
В голосе его было столько сердечного недуга, что Афанасий смягчился:
— И то польза. Вынимай.
Бронник принялся хлопотливо разрывать веревки на своих тюках, даже левую ладонь ожег.
Вместе с москвичами перетащили товары в их ладью, уложили, укрепили. Тверская ладья, с которой содрали парус, вдруг осиротела, стала жалкой.
Все тверичи, кроме Микешина, после долгих колебаний залезшего к московским, перешли на струг, разместились кто где: и под палубой — в сыром, вонючем нутре корабля, и наверху, среди клеток.
Васька бродил по палубе, где сразу стало тесно, и просил:
— Вы, робя, осторожней с птицей!
Хасан-бек велел поворачивать. Торопливо, оглядываясь на Бузань, вернулись в Ахтубу, чтобы другим путем, ериками, проскользнуть мимо Астрахани.
Послу стало не до шахмат и сказок. Он тоже стоял наверху, беспокойно осматривал людей, берега.
Никитин подошел к нему:
— Астрахань покажется на закате, так надо бы пристать где, дождаться ночи.
Все поглядывали на небо, стараясь угадать, не изменится ли погода. Чистое небо не радовало. Вот бы сейчас дождь! Говорили приглушенно. Возбужденный Иван Лапшев, лежа у борта с луком в руках, улыбаясь, старался поймать взгляд Никитина.
Никитин присел рядом.
— Не боязно?
— Нет, дядя Афанасий…
— Молодцом… Будет бой — хоронись за борт. Стреляй, как близко подпустим. Зря стрел не трать.
— Ага.
Копылов тихо сказал:
— Жалко ладью. Рябов-то, черт, свою не бросил.
— Господь с ним! — озабоченно отозвался Никитин. — И ладью не пожалею, если пройдем…
Если пройдем! Об этом думал каждый, и каждому становилось страшно при мысли, что могут и не пройти.
— Гляди за татарвой! — шепнул Афанасий Копылову. — Чуть что стреляй…
— Ясно…
Илья Козлов, чувствуя себя виноватым в грозящем несчастье, стоял возле татар, нелюдимо сидевших, на носу, готовый в любую минуту броситься на них.
Вышли в Волгу, пустились по ней меж оголенных солончаковых берегов и, ближе к вечеру, тихо пристали возле небольшого заливчика.
Здесь долго ждали темноты. Нынче вечер не торопился. Время тянулось невыносимо медленно. Тонкий, словно клочок ваты, месяц поднимался в редких облаках. На закате неуклюже, нехотя громоздились тучи. Закроют они месяц или не закроют? Поди угадай! Ветер как будто свежел, тянул настойчивее.
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности и разведки СССР в разное время исторической действительности. Содержание: 1. Леонид Николаев: Феникс 2. Эдуард Арбенов: Берлинское кольцо 3. Евгений Воробьев: Земля, до востребования Том 1 4. Евгений Воробьев: Земля, до восстребования Том 2 5. Юрий Михайлович Корольков: Кио ку мицу. Том 1 6. Юрий Михайлович Корольков: Кио ку мицу. Том 2 7. Николай Сергеевич Атаров: Смерть под псевдонимом 8.
Фашистской диктатуре с самого начала приходилось бороться не только с внешними противниками, но и с внутренним сопротивлением настоящих патриотов своей страны. Одной из них была замечательная женщина и отважная разведчица Ильза Штёбе. Работая в лаборатории одного из крупнейших военных химических концернов в Дрездене, она неоднократно передавала ценнейшие сведения через своих добровольных помощников советской разведке. Ильза Штёбе была схвачена гестапо по доносу а казнена в декабре 1942 года - в канун разгрома гитлеровской армии под Сталинградом.Этой героической женщине посвящен роман известного писателя Владимира Сергеевича Прибыткова «Завещаю вам жизнь».
Приключенческая повесть о борьбе советских партизан и разведчиков с немецко-фашистскими войсками и спецслужбами в годы Великой Отечественной войны на оккупированной врагом территории.
Биография гениального русского художника Андрея Рублева — это почти белое пятно на карте истории русской культуры XIV–XV веков. И никогда ни один исследователь не прорисует эти белые места, так как источники не сохранили жизнеописания создателя знаменитой «Троицы», а время не пощадило многие великолепные иконостасы, величественные стенные росписи.Писатель, взявшийся за создание художественной биографии Рублева, имел право домыслить те факты, о которых молчат источники.Книга В. Прибыткова не роман и даже не историческая повесть.
Иван Фёдоров — великий русский просветитель, человек, основавший первые типографии в России и на Украине. В 1564 году в Москве Фёдоров совместно с Петром Мстиславцем выпустил первую русскую датированную печатную книгу — «Апостол». Перебравшись во Львов, Фёдоров основал первую на территории Украины типографию и в 1574 году выпустил «Апостол», в котором впервые появилась издательская марка Ивана Фёдорова. В том же году он издал «Азбуку» — первый печатный русский учебник, сыгравший колоссальную роль в становлении отечественной педагогики.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!