Твердь небесная - [307]

в той или иной связи, не воспользоваться этим. Во всяком случае, в противоположную сторону ему хода нет категорически, ибо для той стороны Александр Иосифович государственный преступник. Да он и не желает туда возвращаться! Как бы ни было высоко прежнее его положение – и табельное, и в обществе, – но, по сути, он являлся слугой каких-то более высокопоставленных господ – сановников и генералов, – он был у них таким же нанятым работником, каковым теперь подвизался у Рвотова. А вот когда он доберется всеми правдами и, если потребуется, неправдами до принадлежащей ему мечты – Фаворского света, вот тогда он перестанет быть холопом, пусть и привилегированным! Тогда уж он сам свысока посмотрит на любых сановников! Он уж тогда покажет им, кого не оценила и потеряла Россия! Он еще напишет во всех главных английских газетах на первой странице аршинными буквами: князь Александр Казаринов дает раут в своем дворце в Лондоне! для всех русских вход без приглашений!..

Не возвратился Рвотов в этот день и к ужину. Александру Иосифовичу стало ясно, что больше он своего купца, скорее всего, уже не увидит. А значит, ему надо как-то приспосабливаться к новым обстоятельствам.

Должно быть, в Москву из Сибири уже возвратилась его соратница поневоле и мнимая дочка Елизавета, подумал Александр Иосифович, вот кого ему следует разыскать прежде всего! Но каким образом это сделать? Ходить по баррикадам и спрашивать: кто знает ее? Однако Александр Иосифович не забыл, что вся эта история с революционерками-гимназистками началась при участии того же торговца Дрягалова: вроде бы они впервые у него собрались на свою сходку. Но двоих тогда удалось отвести от опасного пути, а вот третья, кажется, с тех пор так по нему и пошла.

К самому Дрягалову Александр Иосифович обратиться, естественно, не мог – это было бы для него равносильно самоубийству. А вот встретиться с его старшим сыном, хотя это и опасно, все-таки возможно. К тому же этот Мартимьян в неоплатном долгу перед ним: угрожал ему, запугивал расправой с дочерью и так далее!

Невзирая на поздний час, Александр Иосифович немедленно отправился по известному ему адресу. Ехать в сторону Пресни извозчики, как один, отказывались: и не спрашивай! – отвечали, – хошь в Сукино болото, токмо не к Пресне! животная не пойдет – боится до смерти! Александру Иосифовичу едва удалось найти смельчака, согласившегося отвезти его к Кудринской за тройную плату. Извозчик пробирался по каким-то известным ему закоулкам, подворотням, – благо ворот теперь почти нигде не было – все пошло в баррикады, – в каком-то месте им все-таки не вышло миновать заграждения поперек улицы и пришлось уговаривать повстанцев пропустить их, – тут Александр Иосифович опять прикинулся болящим и произвел на дружинников должное впечатление, огласив адрес и фамилию известного доктора, который-де принимает в трех кварталах у них за спиной.

В пути Александр Иосифович велел извозчику привезти его в ближайший к Малой Никитской трактир. Почти все трактиры по Москве были закрыты. Но извозчик знал какой-то подвальчик вблизи Кудринской, продолжавший невзирая ни на что работать, – там, как оказалось, у него земляк половым служил. Туда он Александра Иосифовича и привез.

Вызвать Мартимьяна Александру Иосифовичу было несложно. Он послал к нему в Малую Никитскую того самого полового – земляка извозчика – с запиской. А записку он написал таким образом, чтобы, если она и попадет в руки к кому-то, кроме Мартимьяна, никто не сумел бы понять, от кого она пришла. Александр Иосифович верно рассудил, что вряд ли Мартимьян кому-то станет рассказывать об их разговоре позапрошлым летом на даче, – это никак не в его интересах, ибо, в результате, он, хотя и косвенно, оказывается замешанным в убийстве их кунцевского сторожа. Кстати, Александр Иосифович в своей записке намекнул на это обстоятельство, имея в виду дополнительно заинтересовать Мартимьяна явиться на встречу к нему.

Где-то час с небольшим спустя Мартимьян Дрягалов действительно появился. В сенях что-то загремело, загрохотало, и из-за грязной ситцевой занавески в залу въехал на коляске немощный посетитель. Коляску сзади толкал бывший с ним неразлучным его целитель – похожий на языческого кудесника старец.

Мартимьян растерянно огляделся. Пришлось Александру Иосифовичу сделать ему знак рукой, потому что и вправду узнать прежнего господина Казаринова в нынешнем его обличии было крайне сложно.

– Сколько лет, сколько зим… – с улыбкой произнес Александр Иосифович и этаким широким хозяйским жестом, подсмотренным им у Рвотова, пригласил Мартимьяна придвигаться к столу.

Мартимьян в обычной своей манере помрачнел, набычился. Он знал, что ничего доброго улыбка этого пройдохи ему не сулит.

– Викулыч, посиди поди где… – оглянулся он на кудесника.

Прежде всего Александр Иосифович справился о Рвотове: куда-де исчез сибирский купец, который третьего дня был приглашен старшим Дрягаловым в свой магазин на Мясницкую?

Мартимьян смутился. Было видно, как он растерянно выбирает, отвечать ему или нет, правду говорить или придумать чего на ходу. Но, верно, сообразив, что такому собеседнику не соврешь, – мигом раскусит! – решился все-таки говорить все, как на духу.