Твари, подобные Богу - [30]

Тем временем пришло известие о смерти Серафимы. Соседка сообщила по телефону, которым сама ясновидящая толком ни разу не воспользовалась. Ласточка похолодела: все, жди несчастья. И обреченно замерла в ожидании, уговаривая себя, что это вовсе не обязательно и нельзя же быть такой суеверной.

Наконец Протопопов позвонил с «объекта» и весело сказал: «Все готово, вези стариков принимать работу». Ласточка усадила их в джип. Дорога прошла спокойно.

Когда они вошли в полностью изменившееся помещение, Ласточка восхитилась — не дом, а картинка из глянцевого журнала — и одновременно какими-то странными рецепторами уловила отчаянную тоску матери. Или это ей самой подумалось: «Все чужое, холодное, не наше»?

Валентина, вежливо улыбаясь, обошла комнаты, остановилась в кухне. Пожаловалась на усталость, села к столу на краешек стула, робкой гостьей. Ласточка заварила чай. Валентина приняла чашку, с грустной лаской погладила пальцы дочери, отпила глоток и вдруг, побледнев, схватилась за сердце и неестественно медленно начала заваливаться на бок…

Вечером она умерла в районной больнице — там же, где Александр.

Пророчества сбывались неотвратимо. Смерть матери потрясла Ласточку до немоты. В попытке задобрить судьбу она окружила невероятной заботой Федора Ильича. Его оставили жить в красивом коттедже. «Заодно зимой проследит», — сказал Протопопов, и это вполне разумное заявление почему-то глубоко оскорбило Ласточку. Увы, с бесплатным охранником не повезло: физкультурник запил с горя, и примерно через полгода утром раздался звонок — его нашли мертвым во дворе прекрасного нового дома. Стояли сильнейшие морозы, он, очевидно, не помня себя, зачем-то вышел на улицу, упал, отключился и замерз.

— Мы виноваты. Разрушили их жизнь, — глядя сквозь мужа сухими глазами, прошептала Ласточка. — Зря затеяли эту стройку.

Она ни минуты не сомневалась в своей правоте.

— Не придумывай, — ответил Протопопов, правда, с несколько испуганным видом. — Не надо во всем искать мистику.

А что ее искать, когда она сама за нами по пятам ходит, подумала Ласточка.

Дом продали, вместо него купили почти идентичный ближе к Москве.

Где-то через год началась история с Татой.

Ласточка по сей день с ужасом вспоминала то кошмарное время. Она уехала к черту на рога в Сибирь навестить заболевшую тетку мужа. А он… Сын по телефону говорил: отец вытворяет черт-те что. Пропадает днями и ночами — якобы за городом, но кто его разберет. Дома не отлипает от телефона либо сидит мечтает в кабинете. Мама, лучше б тебе вернуться.

Она вернулась — и в первую же ночь услышала: «Я полюбил другую. Ухожу».

Первой ее реакцией было, как ни странно, успокоение: страшное наконец свершилось и его можно больше не ждать и не бояться.

Затем Ласточкой овладел праведный гнев: я ради него отказалась от великой любви и цацкаюсь с его родственничками, а он!.. Мерзавец!

Следующие несколько месяцев сбились в один огромный, удушающий ком несчастья. Сначала казалось, что муж внимет доводам рассудка, порвет с любовницей, останется. Он клялся — и раз за разом нарушал слово. Хитрил. Обманывал. Злился. Пропадал по командировкам. Ласточка несла горе одна — не решалась открыться даже сыну, хотя тот о многом догадывался. С близкими подругами ей не повезло, а приятельницы жестоко завидовали непогрешимо идеальной Ласточкиной семье. Вдруг примкнуть к армии обманывавших, обманутых, разведенных, было равносильно смерти. Но как назло именно сейчас ужасно хотелось рассказать всем о любовниках, за которых, кстати, вспоминая предостережения, Ласточка горько себя проклинала.

Доведенная до края, она решилась на самоубийство, вернее, его инсценировку — здоровая, сильная натура отторгала самую мысль о том, чтобы причинить себе физический вред. Даже проглотить несколько таблеток из полной пачки тех, что потом отправились в унитаз, оказалось невероятно трудно, хотя запиты они были любимым сухим вином (очень умеренно, Ласточка жутко боялась переборщить).

Раскаянье Протопопова, примчавшегося в Склиф, а после почти присутствовавшего на промывании желудка, не знало границ. Но длилось недолго. Как вода при легком засоре раковины, оно взбухло до краев — и тут же, утробно булькнув, исчезло в стоке. С неделю Ласточке было не до чего, а потом она поняла, что мерзкая разлучница никуда не делась, и значит, пора по-настоящему защищаться и срочно разыскивать новую Серафиму.

Первым делом она обратилась к приятельнице, больше других связанной с миром паранормального: у той сестра всерьез увлекалась эзотерикой. Весть о Ласточкином несчастье — и посрамлении — возымела потрясающий эффект. Ее бросились спасать, таскать по всевозможным колдунам, ведьмакам, предсказателям, экстрасенсам, деревенским бабушкам и дедушкам. Каждый что-то провидел, правил по фотографии, наговаривал. Разлучницу «отрезáли», пророчили ей скорую мучительную погибель, моральную и даже физическую. Тщетно. Протопопов безумствовал и чуть не в открытую общался с проклятущей Татой.

Казалось, все пропало. И вдруг нашелся человек, хмурый гигант Вадим, физик по образованию, который после перестройки занялся биоэнергетикой и неожиданно обрел умение