Твари Господни - [143]

– Ерунда, – отмахнулась Лиса. – Решать нам всем, – она усмехнулась неожиданно пришедшей ей в голову мысли. – Судьба не зря свела нас всех вместе…

"Толкин какой-то… Судьба, понимаешь… Судьба? Или я?"

– Ты будешь не худшей богиней, чем я или Дженевра, – сказала она, в который уже раз безуспешно пытаясь принять это слово – "богиня" – со всем, что оно с собой несло.

– Может быть…

– Так и есть!

– Возможно… – Рэйчел не была напугана, она размышляла.

– Кто эта женщина? – Внезапно сменила она тему разговора.

"Как она…?" – Но, похоже, Лиса и сама еще не осознала, насколько была права, размышляя об уникальном даре Рэйчел.

– Ты поняла? – прямо спросила Лиса. – Ты знаешь?

– Нет, – покачала головой женщина. – Чувствовать и знать, разные вещи.

– А он?

– Он полон недоумения, – улыбнулась Рэйчел.

Трудно сказать, в чем тут было дело. В улыбке, в выражении глаз, в словах, или интонации… Или все вместе сошлось вдруг здесь и сейчас, и настроение Лисы, и ее мысли, и неожиданный визит Рэйчел, но только она вдруг почувствовала страшную усталость и поняла, что женщина пришла к ней не случайно. Возможно – и даже, скорее всего – Рэйчел была сейчас единственным человек в этом странном "Асгарде", с которым Лиса могла разделить свои боль и страх.

– Как думаешь, Роша, – спросила она, разрушая дистанцию и подходя к Рэйчел практически вплотную, так что глаза смотрели в глаза, а тела чувствовали тепло друг друга. – Мы сможем стать настоящими пастырями для овец и волков его?

"Как патетично… " – Но мысль мелькнула и исчезла, сметенная чувством. И неважно вдруг стало, патетично или мелодраматично, потому что по внутреннему ощущению все было правильно.

– Мы сможем стать настоящими пастырями для овец и волков его? – Спросила она.

– Es ist noch kein Meister vom Himmel gefallen, – ответила Рэйчел, обнимая ее за плечи. – Не боги горшки обжигают, – добавила она с чудовищным южно русским акцентом. – Или где?

Глава 15 Наследники по прямой ( 13 октября, 1999 )

1

На душе было пасмурно. И вроде бы без причины. На самом деле радоваться надо было, ликовать. Потому что все, о чем он и не мечтал даже, давно и твердо положив себе за правило, не путать жестокую реальность жизни с детскими фантазиями, способными тешить только слабых духом, все это неожиданно – как в сказке – обернулось самой настоящей правдой. Он встретил Рэйчел, и плевать, что знакомы они были уже несколько лет, настоящую Рэйчел он встретил всего лишь несколько дней назад. Встретил, увидел и узнал, наконец, что такое любовь. Настоящая, захватывающая тебя всего, какой ты есть, любовь. И тупик, в котором можно было лишь дать последний кровавый бой, чувствуя за спиной глухую стену безысходности, внезапно обратился в дорогу, уводящую в бесконечную даль. Все это было правдой дня сегодняшнего, неоспоримым фактом, великолепной, ни с чем не сравнимой данностью, но тогда почему же ему было теперь так муторно?

Кайданов докурил сигарету и, отшвырнув окурок – сразу же исчезнувший во внезапной вспышке темного пламени, так и не долетев до пола – поднялся из кресла. В этом кресле он прибывал уже часа два, то ли размышляя – и размышляя, разумеется, тоже – о всяких разных актуальных и малоактуальных вещах, то ли грезя наяву, то ли вообще, находясь в состоянии некой прострации, настолько ему не свойственной и незнакомой, что впору было удивиться и даже испугаться. Но ни того, ни другого не произошло. Не удивился и не испугался, просто очнулся и встал из кресла, обнаружив, что находится в биллиардной. Один. Где были остальные, он не знал, но его это, по большому счету, и не интересовало. Кайданов давно и однозначно был человеком самодостаточным, и, если сейчас его интересовало, чем занят кто-нибудь еще, то этим кем-то, разумеется, была одна лишь Рэйчел. Вот на ее поиски он и отправился.

Тем не менее, найти ее оказалось совсем не просто. Зато остальные как будто задались целью показать себя Герману, причем не просто показать, а еще и что-то о себе "рассказать". Парсеваля он обнаружил на садовой скамейке перед домом. Этот красивый уверенный в себе человек, больше похожий на араба или чеченца, чем на английского рыцаря, рассеянно просматривал какую-то толстую книгу, на поверку оказавшуюся – Кайданову пришлось чуть-чуть поколдовать, чтобы ее рассмотреть – монографией по психологии толпы.

"Нестандартный выбор", – отметил Герман и пошел прочь, потому что Персиваль на контакт явным образом идти не желал. Он не только "не обратил внимания" на появление вблизи его личного пространства другого человека, но и магию Кайданова игнорировал, хотя не заметить на таком расстоянии вряд ли мог. Впрочем, и Герману "рыцарь" был без надобности, так что "посмотрев" на него несколько секунд, Кайданов пожал мысленно плечами и вернулся в дом.

На первом этаже никого, кроме слуг, не оказалось, но сквозь окно веранды он увидел Мария, с монотонностью машины швырявшего дротики в мишень на заднем дворе. Никакой волшбы он при этом не творил, но попадал все время в цель. Занятие было странное, во всяком случае, на взгляд Кайданова, и для такого человека, каким он успел представить себе Мария, мало подходящее. Однако это было личное дело того, кто это делал, а не его, Германа, и, понаблюдав немного за точными, размеренными, но очень быстрыми движениями "римлянина", Кайданов пошел дальше.