Тувинские народные сказки - [31]

— Мой муж, который где-то шесть лет пропадал, едет домой с добычей!

И, подбежав, она схватила его коня за повод. Илбичи-Кара вспылил:

— Отцепись, проклятая! Не зря говорят: «Не висни на поводу едущего, не цепляйся за подол идущего?»

— Я не отцеплюсь. Ведь я — твоя жена. Ты привез мне добычу.

— Не жена ты мне! Ты — красная лиса!

— Ах так! Если я — красная лиса, то ты — серая кукушка! — крикнула красавица и ударила его серой палкой.

Илбичи-Кара превратился в серую кукушку. Он взлетел на ветку и посмотрел вниз. Шулбу-красавица отвязала от седла переметную суму, полную еды и золота, и внесла ее в юрту. «Не удалось мне увидеть моих родителей, не удалось поговорить с ними! — подумал бедный Илбичи-Кара. — Пусть хоть пение мое послушают!» — И он семь дней подряд куковал над их чумом. Он так жалобно куковал, что все деревья вздрогнули и почки на них лопнули. Он так горестно куковал, что земля оттаяла и из нее вылезла зеленая травка.

— Все кругом расцвело, как начала петь эта кукушка! — говорили его родители.

Илбичи-Кара перелетел через девять рек, девять перевалов и начал куковать в аале старика, у которого он три года пас овец.

Пока он куковал, расцвели цветы девяти цветов. Он полетел вниз по Чинге-Кара-Хему и сел на дерево, которое стояло над юртой Ак-Сагыш-хана.

— Когда поет эта кукушка, мертвый воскресает, погасший огонь возгорается! — говорили люди и, взявшись за руки, плакали.

— Если кто-нибудь убьет эту прекрасную птицу — голову тому отрублю! — сказал хан.

Через три дня к ханской юрте снова подошла желтая девушка. В ее руках был посох с тигровой головой.

— Он опять попал в черную книгу шулбусов! — сказала девушка, глядя на кукушку.

Серая кукушка слетела на землю. Девушка тронула ее железным посохом.

— Илбичи-Кара, стань самим собой! — сказала она.

Илбичи-Кара стал самим собой.

— От песен серой кукушки расцветала земля. Теперь ты будешь петь вместо нее, — сказала желтая девушка и превратила синицу в серую кукушку.

А Илбичи-Кара снова стал худеть и сохнуть.

— Что с тобой? — спросил хан.

— Я был совсем рядом с чумом моих бедных родителей, но так и не увидел их! Ни слова им не сказал!

Хан Ак-Сагыш набил одну часть переметной сумы едой, другую — для равновесия — золотом, поймал вороного коня, дал Илбичи-Кара халат из черного шелка, шапку из черного соболя и проводил его домой.

Илбичи-Кара переплыл девять рек, переехал через девять перевалов и увидел родной Кадын-Хем. Струйка дыма вилась над желтым чумом его стариков… Только он подъехал к аалу, из белой юрты навстречу ему выскочила красавица и с притворной радостью закричала:

— Мой муж, который где-то целый год пропадал, едет домой с добычей! — Она подбежала и схватила его коня за повод.

Илбичи-Кара, вместо того чтобы подумать, как бы ее победить, рассерженно крикнул:

— Отцепись, проклятая! Ты не красавица в золотистом халате, ты — красная лиса!

— Ах так! Если я — красная лиса, то ты — золотая трясогузка! — крикнула шулбу-красавица и ударила его своей палкой.

Илбичи-Кара превратился в золотую трясогузку. Он полетел к Ак-Сагыш-хану. Под приятный свист трясогузки хан и ханша проспали до полудня.

— Эта птица очень хорошо поет! — сказал хан. — Если кто-нибудь ее убьет — тому хребет сломаю! Пусть она вечно будет прекрасной птицей, пусть она вечно будет петь для нас и для людей будущего!

Скоро к юрте хана подошла девушка с железным посохом.

— Он снова попал в черную книгу шулбусов! — сказала она, глядя на трясогузку.

Птица слетела к девушке.

— Илбичи-Кара, стань самим собой! — И девушка тронула птицу железным посохом. Перед ней встал, улыбаясь, Илбичи-Кара.

Хан Ак-Сагыш дал им скот и юрту.

— Будьте хозяевами своей земли.

Илбичи-Кара вместе с девушкой пошел в свою юрту.

— Кто ты, как тебя зовут? — спросил он.

— Меня зовут Пятнадцатилетняя Онга-Дарый. Скажи, Илбичи-Кара, о чем ты думаешь, почему ты такой грустный?

— На Кадын-Хеме давно состарились мои родители. Я каждый день думаю о них и не могу ни есть, ни спать.

— Тяжело, когда думаешь об умерших, но еще тяжелее, когда думаешь о живых. Понятно, почему ты пожелтел. Тебе надо ехать на Кадын-Хем.

Илбичи-Кара пришел к Ак-Сагыш-хану и сказал:

— Когда я думаю о моих родителях — не хочу ни есть, ни жить. Где сижу, там скучаю, где стою, там отца и мать вспоминаю.

Хан снова снарядил его в дорогу. Оседлал белого коня. Когда Илбичи-Кара был готов к отъезду, к нему подбежала Пятнадцатилетняя Онга-Дарый и, протягивая свой железный посох с тигровой головой, сказала:

— Когда навстречу тебе выбежит шулбу-красавица и схватит твоего коня за повод, скажи ей: «Ты не красная лиса, а пестрая корова!» — и стукни ее этим посохом.

Илбичи-Кара переплыл девять рек, переехал через девять перевалов и увидел дымок над чумом своих стариков. Навстречу выскочила красавица.

— Мой муж, который где-то целый год пропадал, едет домой с добычей! — И, подбежав резво, как теленок, она схватила коня за повод.

— Ты не красная лиса, ты — пестрая корова! — крикнул Илбичи-Кара и ударил ее железным посохом с тигровой головой.

Шулбу-красавица превратилась в пеструю корову и побежала вверх по Кадын-Хему. Илбичи-Кара на коне догнал ее, привел к чуму своих стариков и привязал к дереву. Он трижды обернул ремень вокруг ствола и завязал мертвым узлом.