Тутанхамон - [8]

ТАМАРА. Да какой Вадик, у нас Тигран!

АСЯ(села за стол, шмыгает носом). Нет, это он. Он себя так называет. Христофоров Вадим. Вадик. По прозвищу «Христос». Ну вот и случилось. Мы ж разбили портрет, и вот. Это ты, Томка, накаркала. И потому он свалился.

ТАМАРА. Ты ж говорила — Тигран?

АСЯ. Ну, Вадик, Тигран, ну какая разница?

ТАМАРА. Стой, не пойму, откуда скандал? Ты ж говорила, она вам говорила число, какое жениться?

АСЯ. Он мне дал адрес, сказал, чтоб я туда ездила, заряжалась бы энергетически, подвозил меня, я ж не знала, что он — спецом… (Рыдает.) Спасибо вам, мать Феофания, ой, спасибо! Я, как я первый раз приехала к вам, сразу почуяла: ой, что-то не так. И факт тот, что так оно и есть.

ОЛЬГА. Никакая я вам не Феофания. Зовут меня Ольга Ивановна в быту.

ТАМАРА(помолчала). Что такое? Не поняла? Её зовут Ольга Ивановна в быту? (Пауза.) Ася, ну-ка, тихо. Ася, я что хотела спросить: а убийства на бытовой почве давно на «Кубе» не было? Значит, он тебя подвозил, чтобы эта у тебя деньги выцыганивала? О, зарядила она тебя, Ася! У них сговор был, так? А ведь это статья. «Опээс» называется. Организованное преступное сообщество. «Астролог и лавочник — за решеткой» — о, заголовки в газетах?! А?!

ОЛЬГА. Не надо бы вам суваться, бабушка, а? Мы свои, мы — разберемся.

ТАМАРА. Вы свои, да? Не надо, да? Спасибо. У тебя подкладка у фуражки тоже белая, нет? Только почему, родная моя, ты меня «бабушкой» называешь? Я ж тебя лет на двадцать моложе? И почему тут все разведчики? Тигран — Вадик, Феофания — Ольга Ивановна, сова — не сова, я — не я, чик-чиров, я не игров, Аська на Аську — не похожа. А ты, Глеб, тоже не Глеб?

ОЛЬГА. Это моё мистическое имя, оккультное, так сказать, что ж непонятного? Я каждый вечер выхожу на прямую связь со вселенной, я совершила мировое открытие, мне надо поднять весь народ на это, обучить его этому, не могу же я называть себя при этом не оккультным именем.

ТАМАРА. Чего?!

ОЛЬГА. Оккультное, понимаете?

ТАМАРА. Понимаю, родная моя. Оккультное. Говно вопрос.

ОЛЬГА. Поймите, надо биться за свою любовь. Мне мама говорила — надо биться за своё, надо землю ногтями царапать, чтоб вот такие ногти наклеены были бы и ими царапаться за место под солнцем. У меня с ним любовь. А с вами — просто так. А с ним мы будем строить нашу жизнь. Вы думаете — я так просто? Я совершила мировое открытие.

ТАМАРА. Родная моя, какие ногти, покажи еще раз?

ОЛЬГА. Вот такие! Нет, такие! Слушайте, да вы — кто?

ТАМАРА. Мы никто. И звать нас «Никак». Такие ногти, говоришь? Мне тоже такие давно надо было приклеить. Мне тоже ведь надо биться. Вот как я с пользой провожу время и узнаю много. Асия Дирбухаметовна? (Прижала ладони рупором ко рту, сказала громко). Посадка на все самолеты отменяется. Аэропорт закрыт на карантин. Авария полная. Везде. Финиш, то есть — Феофания всем нам наступила.

ОЛЬГА. Я вас не боюсь. Совсем не боюсь. Вот такие ногти, да. Я с собой взяла баллончик, только двиньте, я вас — «Черемухой»! (Заплакала.) Я, конечно, очень и очень извиняюсь, что я такая возбужденная.

ТАМАРА. Фига ли. Возбудишься тут.

ОЛЬГА. Просто я хотела внести ясность. Чтобы вы не перезаблуждались бы по этому вопросу. Вадик пришел сегодня ко мне и все рассказал. Он сказал, что поехал за кольцами, но факт тот, что вместо этого пришел ко мне.

ТАМАРА. Ну?

ОЛЬГА. И он плакал, и упал, и бился головой об стену от отчаяния. Я очень боюсь за его нервную систему. Потому что запутался. Его втянули. Он не хочет. Он ласковый теленок, который двух маток сосет.

ТАМАРА. Чего?

ОЛЬГА. Ну, двух коров теленок сосёт, поговорка такая русского народа.

ТАМАРА. Чего?

ОЛЬГА. Ах!

ТАМАРА. Ему надо белое к голове и тогда все пройдет.

ОЛЬГА. Что?

ТАМАРА. Так, ничего. Глеб, куда встал, сидеть! Родная моя, рассказывай дальше, мы слушаем тебя. Говно вопрос, не нервничай, мы тебе воды дадим, на стул посодим. Тебе сколько лет, родная моя?

ОЛЬГА. Мне тридцать пять. Было. А что? (Асе.) Я не понимаю, почему вы молчите? Кто выходит за него — вы или она? Вы? Кто эта женщина?

ТАМАРА. Эта женщина в окне, в платье розового цвета! Ну, раз в платье, то она. А ты думала — я замуж, а это — мне мама?

ОЛЬГА. Ничего я не думала. Я поехала. Я сообщила. И всё. Не тыкать! Вы кто?

АСЯ. Тамара — моя подружка! Она вам волосы повырывает, народная целительница мать Феофания! Вот так!

ТАМАРА. Попозже. Асия Маджахедовна, я прям в непонятке — что делать?

ОЛЬГА. И я в «непонятке» — зачем он так жестоко? Это была шутка.

ТАМАРА. Шутка пьяного Мишутки. (Погас свет.) Ну, Асия, всё, двигай руками, не стой на месте, Тутанхамона на полу разбитого не видно, порежемся еще. Давай, не столбеней, ходи туда, ходи сюда… И ты ходи, руками маши сильнее, а то опять погаснет и что мы тогда впотьмах делать будем?

Ася рыдает, подолом платья лицо закрыла.

ОЛЬГА. Я пошла тогда, да.

ТАМАРА. Как же ты пойдешь, мы два ящика водки купили, куда их теперь? Выпьем теперь. Тещу мою хоронили, помню — два баяна порвали. Мы можем! Мы по части культуры кого хочешь во все дырки оттрахаем. Водка, фата вон, свадьба ж должна ж быть. Садись, надо всё выпить. Я отгулы в аэропорту взяла, вот — будем пить, просыпаться и снова пить, пить и снова просыпаться, снова пить и снова просыпаться…