Тутанхамон - [24]

— Прекрати, — недовольно прервал его фараон.

Маи умолк и вопросительно уставился на повелителя.

— Выясни, сколько дебенов золота они добывают в вдень. Половина их теперь будет принадлежать нам. Потом подбери мне кого-нибудь из наших для правления этим Кадешом и согласуй этот вопрос с Эйе. И последнее — сегодня в ночь возвращается в Египет. А теперь иди, я хочу отдохнуть.

Раздражительность, с которой говорил Небхепрура, удивила Маи. Присмотревшись, он решил, что фараон неважно себя чувствует.

Оставшись один, Небхепрура прилег. Он действительно чувствовал себя неважно, хотя, в общем-то ничего не болело. Неожиданная вялость притомила его, и теперь, лежа, почувствовал, что сильно устал. Однако, выспавшись и почувствовав себя немного лучше, он на закате для объехал нескончаемую колонну своих дружин и, убедившись в готовности египтян к походу, отдал приказ.

Ярко пылающие факелы отсвечивали в водах Оронта, колебались при редких дуновениях сирийского ветра. Египтяне двинулись к Чару и на рассвете миновали эту крепость. Здесь, на месте первого боя с сирийцами, решено было сделать привал.

Через три дня египтяне торжественно входили в родные Фивы.

Эйе низко склонился перед Небхепрурой, восседавшим на золотом троне.

— Слушаю тебя, Эйе.

— Да будешь ты цел, невредим, жив и здоров, мой фараон, — ответствовал Эйе. — Я принял гонца, посланного Упнефером из Сирии. Аркату и Тунипа сдались Египту. Поздравляю тебя, мой фараон.

— Я тебя тоже, Эйе.

Эйе вновь поклонился.

— Ты велел, о повелитель, выделить наместника для Сирии.

— Не для Сирии! Для Кадеша.

— Я предлагаю царем Сирии назначить Упнефера. А он, в свою очередь, сам определит правителей своих городов.

Небхепрура промолчал. Назначение Упнефера удаляло его от фараона, предоставляло Упнеферу полную свободу действий. Эйе знал, на что рассчитывал. Удалив Упнефера, он тем самым избегал возможности огласки истории с рабыней Истерим. Одновременно он чувствовал неприязнь фараона к новому родственнику.

— А как на это смотрит Маи?

— Он думает также. Назначение Упнефера будет достойным царским подарком родственникам. — Эйе имел в виду и Меритамон, которая с удовольствием покинула бы Фивы и облегченно вздохнула бы где-нибудь в уединении с мужем. Небхепрура понял это.

— Готовь указ и вызови глашатаев.

Эйе покорно склонил голову и, попрощавшись, удалился.

Он ликовал. Задуманное как нельзя лучше претворялось в действительность. Он обещал Упнеферу повышение и сдержал свое слово. Упнефер становится царем Сирии. Приехав на днях, он заберет Меритамон и уедет обратно. Царица Нефертити в изгнании.

— Слава Амону, — вожделенно шептал он, направляясь к себе, — слава Амону, не забывающему своего покорного слуги.

Небхепрура прошелся по комнате после ухода Эйе. Предложение верховного жреца устраивало его — лишь бы не встречаться с этим Упнефером ежедневно. Он вызвал слугу и велел ему подготовиться к охоте. Слуга вышел. Небхепрура, постояв немного, вдруг внезапно дернулся и резко схватился за живот. Сильные колики скрутили его, заставили притаить дыхание. Когда боль понемногу стихла, он вновь вызвал слугу.

— Лекаря! Мне плохо!

Слуга бросился исполнять приказ, а фараон, осторожно передвигаясь, вышел из комнаты и направился по длинному коридору в свои покои.

Анхеспаамон, завидев мужа в таком состоянии, на мгновение растерялась. Затем бросилась к нему, помогла добраться до ложа.

— На тебе лица нет, мой повелитель. — Она помогла ему разуться, лихорадочно суетясь, словно обхаживала ребенка. — Та, верно, застудился или съел что-нибудь не то.

— Не знаю. Какая-то сухость во рту, ноги начинают снова мерзнуть.

— Пойду за пифией, — бросилась к выходу жена.

— НЕ надо, — остановил её фараон. — Сейчас явится лекарь, и я поправлюсь.

— Что же мне делать? — задумалась Анхеспаамон, видя его мучения. Ноги мерзнут? — она тотчас подсела к его ногам и принялась усердно массировать.

— Не утруждай себя, милая. Лучше сядь так, чтобы я тебя видел.

Анхеспаамон повиновалась и, придвинув золоченый табурет, подсела к мужу, наблюдая и сострадая ему.

Небхепрура оглядел жену. Никогда раньше она не казалась ему такой прекрасной, какой выглядела сегодня. На жене было длинное белое платье из тонкого сирийского полотна, которое прелестно облегало её красивую грациозную фигурку, схваченную в талии золотым поясом, инкрустированным камнями лазурита, бирюзы и другими самоцветами. Глубокий вырез на груди доносил головокружительный запах мирры и других благовоний, которые приманивали и звали. Лебяжью шею Анхеспаамон украшала золотая подвеска в виде ладьи со скарабеем и уреями, также привезенная из Сирии. Платье хорошо сидело на ней, и Тутанхамон знал, что этот его подарок особенно дорог жене.

В покои стремительно ворвались Маи и личный лекарь фараона. Оба были возбуждены хворью правителя и забыли даже поклониться в знак приветствия.

— Что беспокоит моего фараона? — участливо спросил лекарь, внимательно обследовав его.

Небхепрура мучительно улыбнулся и развел руками.

— Сильные боли в животе.

— Язык.

Фараон открыл рот.

— Желтый-желтый. И ноги, наверное, мерзнут?

— Да.

Лекарь приложился к сердцу.